- Вагит Тимурович вполне искренне считал три года назад, что именно из отдела перспективного планирования пришла весточка тем наемникам, что разворотили его "мерин" в назидание за отказ...
- Я помню эту историю, незачем мне ее пересказывать, - раздраженно произнес Павел. - Выяснилось же в итоге, что это ребята Османова что-то недополучили. Помнишь, наверное, такого.
- Помню, - охотно согласился Антон, - он сейчас где-то в провинции обитает, даже не в Спасопрокопьевске, как раньше.
- Обитал, - неохотно уточнил Павел, с каким-то холодком в голосе. - В прошлом году попал в аварию, где-то там, в области. Спасти не удалось.
Антон помолчал немного, затем продолжил тем же тоном:
- А тогда еще был "под крылом самолета", великие идеи продвигал среди местного населения. Большого человека в госдепы продвигал, большой куш слупил с него и со своего шефа за работу. И незачем так на меня смотреть, я Османовым непосредственно занимался, лучше сказать, связями с Османовым. В качестве финансового директора... этой группировки в Москве.
Произнеся эти слова, он с интересом взглянул на своего подчиненного. Впрочем, по лицу последнего прочесть ничего было нельзя, Антон никак не отреагировал на неожиданное откровение начальства, а если и отреагировал, то подавать вида не решил.
Павлу еще раз вспомнилось, что подчиненные называют его "наследником", как-никак родственных связей с племянником Караев не скрывал с того момента как устроил молодого человека к себе на работу и принялся объяснять ему с азов устройство вещей и ход событий. Откровенно испытывал на прочность и устраивал проверки деятельности в самые неподходящие моменты, спартанскими приемами давая возможность Павлу обеспечить себе нужный для успешного продвижения - уже в недалеком будущем, когда он станет представлять собой самостоятельную единицу - необходимый запас плавучести в бурных водах нарождающихся деловых отношений.
Не исключено, ядовито подумал Павел, что уроки Караева все же пошли ему на пользу. Если дело, которым он занимается последние недели и дни, все же выгорит, можно будет с уверенностью говорить, что ученик оказался не так плох, как предполагал поначалу учитель. И перещеголял его в применении невысказанного, но каждодневно практикуемого правила: Homo homini lupus est. Что же до исключений из этого правила, на которые так упирал Караев, то... впрочем, пока говорить об этом рановато.
Кстати, как там волк на чеченском? Кажется, борз.
- Ладно, пускай будет Филимонов, - согласился он. - Мне не жалко. Как намек пока сгодится.
- Вполне ведь можно допустить, что из его группы тогда вычистили не всех, - поспешил добавить Антон. - Сами понимаете, всякое бывает.
- Я понял, допустить можно и это. Когда подчистка проведенных банковских операций и моих счетов будет полностью завершена?
- Она уже завершена, Павел Сергеевич. Следов нет, можете убедиться сами. Если угодно, Ряшитов принесет вам распечатки или же сам...
- После. Все после. Сейчас я займусь бумагами.
Молодой человек тут же посчитал свое присутствие излишним и поспешил откланяться.
- Да и последнее, - голос Павла остановил его на выходе. Антон торопливо запер распахнутую дверь и обернулся. - Днем я буду на заседании, скорее всего, порядком задержусь. Так что меня не ждите. А Ряшитов пускай не выезжает из офиса до вечера, он мне еще может понадобиться.
- Само собой, он тогда с распечатками...
Павел махнул рукой, и молодой человек немедленно исчез за закрытой дверью. Жест этот был точной копией караевского, подсмотренный им давным-давно, и по этой причине первоисточник эффектного движения руки уже забылся Павлом совершенно.
Убедившись, что остался один, Павел вынул из верхнего ящика стола несколько бумаг, положил их в принесенную Антоном папку, старательно смешивая влагаемые листы с уже имеющимися, поднялся и вышел из-за стола.
В приемной он счел необходимым напомнить нелюбопытной секретарше о заседании, на котором намерен присутствовать. Все входящие запросы на его имя пускай ждут лучших времен.
После чего он вышел в коридор, оставив дверь приоткрытой.
