— Ну и плевать, — еле слышно отвечает он, глядя в стол.
— Очень по-поттеровски, — говорю я, — и очень глупо.
Он молчит. Я пожимаю плечами и принимаюсь варить какао — надо же чем-то занять время. Заснуть ни он, ни я сейчас точно не сможем. Наконец я сую ему в руки кружку, сажусь и только собираюсь сделать глоток, как чувствую, что зеркало в кармане нагревается.
Я достаю его и краем глаза вижу, как широко распахиваются у Поттера глаза, но меня сейчас заботит совершенно другое: к моему невероятному облегчению, Альбус, хоть и устало, улыбается.
— Все в порядке, — говорит он мне — не очень громко, но отчетливо, так что его слышит и Поттер. — Ложная тревога. Волдеморт пытается выманить Гарри… пожалуйста, будьте осторожны.
— Разумеется, — киваю я. — Простите, что разбудил вас.
— Не за что, мой мальчик. Спокойной ночи.
Альбус исчезает, и я убираю зеркало.
— Простите, — снова повторяет мальчишка, положив скрещенные руки на стол, и опускает на них голову. — Простите.
Кажется, он всхлипывает. Мерлинова борода! Подростковые пьяные слезы — это как раз то, что мне нужно для счастья…
— Значит, так, Гарри, — нарочито спокойно говорю я, он поднимает голову и изумленно смотрит на меня, — сейчас ты допьешь какао и поднимешься к себе. Перестелешь свою постель, потом пойдешь в ванную и примешь контрастный душ, иначе утром у тебя действительно будет болеть голова. Потом ты, как обычно, очистишь сознание и ляжешь спать. Ясно?
— Ясно, — он поднимается и идет к двери, но вдруг останавливается и поворачивается ко мне: — Спасибо, сэр.
— Не за что. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Он наконец-то уходит, и я только тогда понимаю, что только что назвал его по имени. Я залпом допиваю весь оставшийся в бутылке коньяк — которого и вправду немного — и долго, долго смотрю в одну точку.
Интерлюдия 23: Тонкс (31 июля, 02:07)
Конечно, я не могу заснуть после таких известий. Только лежу и ворочаюсь в темноте с боку на бок. Время тянется — густое, противное, как переваренный кисель. Наконец открывается дверь, и я слышу, как Сев, не зажигая света, на цыпочках крадется к кровати и ложится, стараясь меня не разбудить.
— Ну что? — спрашиваю я.
— А, — говорит он вполголоса, — ты не спишь… Все в порядке, не волнуйся. Волдеморт просто пытается повторить прошлогодний фокус, — я даже в темноте вижу, как он потирает руку и морщится.
— Болит?
— Немного, — отвечает он устало.
Я придвигаюсь к нему ближе и осторожно касаюсь метки кончиками пальцев. Кожа там сухая и воспаленная, словно обгоревшая на солнце.
— Тонкс?
— М-м?
— У тебя есть второе имя? — он осторожно высвобождает руку и поворачивается на бок, ко мне лицом.
— Ну, есть. А что?
— Мне до смерти надоело называть тебя по фамилии…
— Диана, — вздыхаю я. — Теперь понимаешь, насколько у меня сумасшедшие родители?
Он тихо усмехается.
— Ну, а имя Элис тебе нравится?
— Пожалуй, — я с удивлением обнаруживаю, что уже почти привыкла. — Элис… Элли, — я хихикаю. — Не хватает только Тотошки и дороги, вымощенной желтым кирпичом.
— Что? — растерянно спрашивает Сев.
— «Волшебник из страны Оз». Маггловская сказка. В детстве это была одна из моих любимых книжек.[10]
— А. Ну, значит, Элли… — он рассеянно перебирает мои, черт-бы-их-побрал, рыжие волосы.
— Сев? А что мы будем делать завтра? То есть уже сегодня?
— А почему мы должны делать что-то особенное? — хмурится он.
— Сев, но у Гарри… — с упреком начинаю я, но он меня перебивает.
— Да знаю я, знаю… — говорит он с досадой. — Альбус строго-настрого запретил нам привлекать внимание и…
— Сев, я же не предлагаю объявлять об этом на весь город! — я невольно начинаю заводиться.
— Ш-ш-ш… — успокаивающе шепчет он, прикладывая указательный палец к моим губам. — Ладно, поздравим мы глупого мальчишку, только не шуми. Еще не хватало, чтобы он нас слышал.
— Я даже уже купила ему подарки от нас. И заранее завернула, — зевая, бормочу я. У меня слипаются глаза, и я поудобнее устраиваюсь у Сева на плече.
— Очень мило с твоей стороны, — сонно ворчит он. — Только, Мерлина ради, — он тоже зевает, — не заставляй меня печь ему пирог…
Интерлюдия 24: дом № 13 по Буковой улице (31 июля, 02:30)
