Джейкоби и я уже знали о Рональде Грейсоне две вещи: что на момент задержания при нем был крэк и что именно он сообщил о пожаре в доме Малоунов.
Но сам ли он поджег их дом?
Сидя в комнате для допросов напротив Рональда Грейсона, я думала о другом шестнадцатилетнем подростке, Скотте Дилески, который вломился в дом в Лафайете, нанес хозяйке десяток ударов ножом и страшно изуродовал тело. В его извращенном мозгу, видите ли, жило убеждение, что именно эта женщина перехватила очередную партию его наркоты и не отдала ему. Дилески был, как говорили в старину, с дурными наклонностями, а попросту — психически больным; врачи считают, что такие не убивают.
Но он убил.
Поэтому сейчас, глядя на пятнадцатилетнего Рональда Грейсона с нежной детской кожей и темными волосами, барабанившего пальцами по столу, словно мы отнимали у него время, я гадала, не он ли обрек Пэт и Берта Малоун на мучительную смерть, чтобы обчистить их сейф и купить наркотики. Я заговорила самым терпеливым и дружелюбным тоном:
— Рон, почему бы тебе не рассказать, что произошло?
— Нечего мне говорить.
— Это твое право, — угрожающе буркнул Джейкоби. Он невысокий, зато с двумястами фунтами мышц с немалой долей жира, со сплывшимися чертами, жесткими серыми глазами, сильной проседью и со сверкающим золотым значком. Я ожидала, что Грейсон присмиреет либо проявит уважение к «плохому» полицейскому, но подросток остался невозмутимым. — Я не стану разговаривать с тобой о кокаине, дерьмо ты жалкое, — говорил Джейкоби, дыша Грейсону в лицо. — Но, как мужчина мужчине, расскажи нам о пожаре, и мы поможем тебе с обвинением в хранении. Ты меня понял? Я пытаюсь тебе помочь!
— Отвяжись от меня, толстый мудак!
Не успел Джейкоби отвесить ему подзатыльник, как в комнату буквально ворвался Винсент Грейсон, папаша Рональда, в сопровождении адвоката. Грейсон был багров от ярости.
— Ронни, ничего не говори!
— Я и не говорил, пап.
Грейсон набросился на Джейкоби:
— Вы не имеете права разговаривать с моим сыном без моего присутствия! Я законы знаю!
— Не напрягайте связки, мистер Грейсон! — зарычал Джейкоби. — Ваш идиот сынок арестован за употребление и продажу наркотиков, а я с ним об этом ни слова не говорил.
Юриста звали Сэм Фарбер, и по его визитке я поняла, что у него скромный бизнес и работает он один, занимаясь в основном завещаниями и совершением сделок с недвижимостью.
— Заявляю тебе, вам и вам, — Джейкоби показал поочередно пальцем на подростка, его отца и адвоката, — что согласен замолвить за Рональда слово в окружной прокуратуре, если он поможет нам разобраться с пожаром. Пока он меня интересует только с этой точки зрения.
— Мой клиент — добрый самаритянин. — Фарбер поставил кожаный портфель на край стола, прежде чем его открыть. — Мальчик звонил в службу «девятьсот одиннадцать» в присутствии отца. Вот и вся его причастность, больше говорить не о чем.
— Мистер Фарбер, вы же понимаете, что сообщившего о пожаре всегда проверяют как потенциального поджигателя, — сказала я. — Рональд пока не убедил нас в своей непричастности.
— Говори, Рон, — велел адвокат.
Взгляд Рона Грейсона вскользь встретился с моим и задержался на видеокамере в углу комнаты. Он пробормотал:
— Я был в машине с папой, почуял дым и сказал папе, куда ехать. Затем я увидел дым, валивший от того дома, набрал «девятьсот одиннадцать» с сотового и сообщил. Вот и все.
— Во сколько это было?
— В пол-одиннадцатого, — ответил за Рона его отец.
— Мистер Грейсон, я спрашиваю вашего сына.
— Слушайте, мой сын сидел рядом со мной в машине! Парень на заправке может подтвердить то, что видел Ронни, — они вместе протирали лобовые стекла.
— Ронни, а ты знал Малоунов? — спросила я.
