Кто-то не хотел этого ребенка. Его задушили или родился мертвым? На этой стадии разложения патологоанатомы уже не скажут.
Рич перекрестился и сказал несколько слов над останками, когда ожил мой «Некстел».
Я пошла вниз по мусорной горе, с облегчением отвернувшись от жуткого зрелища — трупика младенца.
— Скажи мне что-нибудь хорошее, Юки, — попросила я в телефон.
— Линдси, мне очень жаль, но Джуни Мун отказалась от своего признания.
— О нет!.. Как же так? Значит, Майкл не умер у нее на руках?
Все, что у нас пока было, — признание Джуни. Как она могла взять его назад?
— Нет. Теперь Джуни говорит, что не имеет отношения к смерти или исчезновению Майкла Кэмпиона, и утверждает, что призналась под давлением.
— А кто на нее давил? — не сразу сообразила я.
— Ты и Конклин. Злобные копы заставили ее признаться в том, чего она не совершала.
Кафе «Сьюзи» напоминает бар в гавайской хижине на пляже в Сен-Лусии: еду подают острую, гремит живая музыка на стальных барабанах, «Маргариту» делают мирового класса, а официантки не только знают посетителей по именам, но и достаточно сообразительны, чтобы оставить людей в покое, когда они заняты делом. Вот как мы с Синди, например.
Мы сидели за нашим столиком во втором зале, и я сверлила Синди тяжелым взглядом поверх кружки пива с пенной шапкой.
— Ты поняла? Говорить с тобой неофициально — значит, раскрывать служебную тайну! Одно слово, что я работаю над новой версией в деле Кэмпиона, могло стоить мне места!
— Линдси, клянусь, я вообще не использовала те сведения, которые узнала от тебя. Мне информацию сверху спустили.
— Что?!
— У руководства есть свой источник. Я взяла интервью — тебе не скажу, у кого. — Синди с грохотом поставила свою кружку на стол. — Можешь ходить с высоко поднятой головой — ты ничего мне не слила, о’кей? Это правда.
Я на несколько лет старше Синди, и у нас сложились отношения старшей и младшей сестер с тех пор, когда несколько лет назад она разворотила место преступления, которое я расследовала, а затем помогла мне раскрыть дело.
Трудно дружить с репортерами, когда работаешь в полиции. Их принцип «общественность должна все знать» работает на руку преступникам и подрывает объективность присяжных.
Нельзя доверять репортерам.
Но я очень люблю Синди и в девяноста девяти процентах случаев ей верю. Она сидит напротив в белоснежном шелковом кардигане — белокурые кудряшки вибрируют, как пружины матраца, а два немножко косо посаженных передних зуба только добавляют очарования прелестному лицу — и клянется, что непричастна к случившемуся. Синди твердо стоит на своем.
— Ладно, — цежу я сквозь сжатые зубы.
— Ладно и извини?
— Ладно. Извини.
— Принимается. А теперь рассказывай, как движется расследование.
— Занятная ты девчонка, Синди, — рассмеялась я и помахала рукой Юки и Клэр, вошедшим в кафе.
Беременная Клэр дохаживала последние недели и уже не помещалась за стол. Я переставила для нее стул во главу стола, а Юки проскользнула к Синди. Официантка Лоррейн приняла у нас заказы, и, едва она ушла, Юки заявила Синди:
— Все, что я скажу, даже если информация открытая, не для прессы.
Клэр и я прыснули.
— Вот досада… А люди еще завидуют моим знакомствам, — театрально вздохнула Синди.
— Слушание об исключении признания Джуни Мун прошло отлично, — объявила Юки. — Раз Джуни зачитали права до того, как она сделала признание, судья постановил не изымать его из дела.
— Слава Богу, — с облегчением выдохнула я. — Хорошим людям тоже иногда везет.
— Но как же ты обвинишь ее в убийстве, если у вас нет тела? — спросила Клэр.
— Построим дело на косвенных уликах — обвинительный вердикт в подобных случаях выносят сплошь и рядом, — сказала Юки. — Конечно, мне куда больше понравились бы вещественные доказательства или признание Рики Малколма, но на нас давят, сами понимаете кто, а процесс можно выиграть и с тем, что имеем. — Юки глотнула пива. — Присяжные поверят в признание Джуни Мун и сочтут ее ответственной за смерть Майкла Кэмпиона.
