Еще большей известности предприятия П. А. Смирнова способствовало открытие его отделений по торговле вином в Париже, Лондоне, Харбине, Шанхае и других крупнейших городах мира.
Уже к началу 1890-х гг. ликеро-водочный завод Смирнова был оснащен паровыми машинами и имел электрическое освещение. На нем работало до 1,5 тыс. человек. О масштабах этого производства свидетельствуют следующие цифры: основной оборот его составлял 17 млн рублей, из которых государству выплачивалось 9 млн рублей акцизного сбора за столовое очищенное вино и спирт. Завод ежегодно выпускал до 45 млн «посуд» (бутылей). Для очистки столового вина расходовалось до 180 тыс. пудов древесного угля в год. Фирма Смирнова арендовала 7 стекольных заводов, производящих ежегодно до 7 млн бутылок различных форм и размеров. Четыре типографии по ее заказу печатали свыше 60 млн этикеток и ярлыков, а на покупку пробок расходовалось более 120 тыс. рублей в год. Только для перевозки продукции водочного завода в пределах Москвы ежедневно нанималось 120 подвод.
К этому времени Петр Смирнов уже давно обошел своих главных и самых мощных конкурентов — заводы Бекмана и Штриттера в Петербурге и Москве. Наряду с планомерным наращиванием производства расширялся и ассортимент производимой продукции. Резко увеличилась продажа дешевого виноградного вина в деревянных бочонках, которое пользовалось большим спросом у крестьян. Они отказывались брать спиртное в бутылках, боясь разбить их по дороге. Вот как характеризовалась деятельность предприятия в «Истории Русского виноделия»: «Наиболее крупную торговлю вином в Москве вела фирма Петра Арсеньевича Смирнова. В его подвалах хранилось более полумиллиона ведер вина и за неимением места в погребах на дворе лежало еще 3000 сорокаведерных бочек с кизлярским вином».
Ошеломляющий успех бизнеса обеспечивался не столько за счет наращивания масштабов производства и сбыта, сколько благодаря неустанному совершенствованию продукции. Ведь основной принцип Петра Арсеньевича, по его же словам, заключался в том, чтобы «давать лучшее, вырабатывать продукты из первоклассного русского материала и не жалеть средств и затрат на усовершенствованнейшие аппараты производства».
Обладая особым коммерческим чутьем и даром предвидения, постоянно изучая забытые рецепты русской старины и последние достижения виноделов Европы, Смирнов создавал собственные оригинальные винно-водочные изделия. Он смело вводил в заводское производство различные сладкие настойки и наливки домашнего изготовления: малиновые, шоколадные, ореховые и др., лучшей из которых по-прежнему оставалась «Нежинская рябина».
Год за годом популярность фирмы росла. Смирнов не уставал удивлять публику своими новинками, о которых газеты сообщали под рубрикой «Замечательные новости». Так, на его прилавках появились «Зубровка», «Травничек», «Сухарничек», «Лимонничек», «Английская горькая», «Малороссийская запеканка», «Спотыкач», «Свежая черешневая» («настойка выдающегося достоинства»), «Листовка», «Мамура» (ликер из ягод северной России), «Ерофеич» (на двадцати травах) и т. д.
Но особым спросом пользовалось «Столовое вино № 21» по 40 копеек за бутылку. Этот напиток (относящийся к самому дешевому 4-му сорту) «получил право гражданства повсюду: в офицерских столовых, солдатских чайных, а также на русском флоте и в особых “дамских буфетах”, на поминках и свадьбах и даже на торжествах по случаю коронования Николая II и Александры Федоровны в 1896 г. в Москве. Благодаря “питейной мягкости” этого сорта столового вина, его доступной цене оно стало по существу “народным” крепким напитком.»
В 1890-е гг. ассортимент смирновских магазинов состоял из четырехсот с лишним наименований, не считая сотни иностранных из лучших торговых домов всего мира. Продукцию конкурентов Смирнов выписывал из-за границы принципиально, давая покупателю возможность сравнить, чьи вина и настойки лучше. Теперь его запасы размещались уже на территории 15 огромных складов, а число людей, занятых в производстве и торговле спиртными напитками, достигло 25 тыс. человек.
