Вера. Ты вроде как бы подобрел, Семен. Никогда о себе не рассказывал.
Семен. А я разве о себе рассказывал? Верка, у меня богатое воображение.
Амплитуда храпа Сергея.
Да переверните вы на бок этого храпуна!
Света. Папка! Нет. Нет. (Рыдает.)
Семен. Она сказала? (Оглядывает всех.) (Пауза.) А меня ты, значит, хочешь звать папкой? Смешливая попалась. А может, разрешить тебе? (Пауза.) С комплексами герлушечка.
Света. Нет! (Рыдает.)
Семен. Плачет. (Нервно смеется.) Ну зачем ты плачешь, девочка? Я разрешаю. Я добрый сегодня. (Нервно смеется.)
Вера. У нее такое же родимое пятно на спине, как у тебя, Семен. Не знаю.
Света. Нет. (Рыдает.)
Семен (к Вере). Что ты сказала? Откуда такие сведения?
Вера. От верблюда.
Семен. Не спешите меня поздравлять. Черт восточный. (Пауза.) Но я же с ней был - право первой любви. Я бы заметил пятнышко родимое.
Света (рыдая). Мне мама еще сказала, что когда тебе в Москве станет очень, очень плохо, скажи Семену, что до трех лет тебя звали Эвридикой. И вот мне сейчас очень, очень плохо, и вот я сейчас сказала, что до трех лет меня звали Эвридикой, но мне не легче - мне еще хуже, хуже. Я, наверно, опередила время, но я же не знала, что ты жив, папка. (Плачет.)
Семен. Фашизм. Но я же не Гитлер, ребята. Ну-ка. Ну-ка!! (Резко подходит к Свете, задергивает ей блузку со стороны спины.) Точно. Обыкновенный фашизм. Воскресла. И ожег там рядом. Простудилась раз малышка - банки ей ставил. Знал же, что вое равно, а тем не менее... Вот был милый человек. Если кто простудится - могу поставить. Я умею. Я не говорил? Этот ожег случайный. Случайный. (Наливает в стакан водки, пьет.) Сколько можно пить? А у нее доброе сердечко - она же заступалась тут за кого-то. Снег на голову. Жанны все это штучки. Умеют женщины мстить. Вот этими руками она заставила посадить красные розы - розы любви на могилу моей Эвридики.
Света громко плачет.
Да успокойте ее кто-нибудь! (Пауза.) Жанна сама просила, чтобы я ей подыскивал клиентов - сама!!!
Вера (как бы себе). У всех алиби.
Семен. Алиби? Алиби. Латинское слово. Обозначает - в другом месте. Хорошо бы. Гром средь ясного неба. Я не виноват - такая наша жизнь, работа, господа-товарищи-братья. (Вере, умоляя). Застегни ее. Такая нежная белая кожа, родимое пятно - так отчетливо. Я не могу этого видеть, я не выдержу!
Вера хочет застегнуть Свете блузку.
Света. Сама! Сама!! (Пауза.) Прости, Верочка, застегни меня.
Вера ее застегивает, потом обнимает. Света всхлипывает.
Семен. А Жанна только смеялась и пела, смеялась и пела - никогда не забуду. (Пауза.) Что плакать - слезами горю не поможешь. Не я придумал эту жизнь, эту историю. Перестань плакать. Как дочери говорю, перестань. Кошмар, жуть.
Света. Я боюсь этого человека, Верочка! Спаси меня!! Я же совсем одна. Я люблю тебя, Верочка. Ты гений, гений доброты, Верочка! Мне некого больше любить. (Целует Веру.)
Семен. Лесби... Сумашедший дом. Может, мне выйти, - пока?
Света. Я не Эвридика. Нет. Мне так плохо. Голова. (Теряет сознание.)
Вера, а потом остальные поддерживают Свету.
Вера. Сознание потеряла.
Галя. Обморок.
Саша (Семену). Может, "скорую"?
Семен. Не знаю. Мумие, может?
Галя. Растегните воротник. К окну - свежий воздух. Я сейчас полотенце... (Уходит.)
Свету подносят к окну, растегивают воротник на блузке. Возвращается Галя с мокрым полотенцем, протирает Свете лицо, грудь.
Вера. Ну все, ожила, кажется. Попить ей воды.
Семен. Сейчас. (Бегом бежит на кухню, приносит стакан воды.) Вот.
Света пьет.
Вера. Принесите к окну кресло, ей надо сесть. (Семен бегом приносит кресло к окну.)
Семен. Вот.
Свету усаживают в кресло.
Семен. Ее надо ко мне. Она будет жить теперь у меня. Я ее отец. Бывает же.
Вера. Тише, она что-то хочет сказать.
Семен. Я - тише.
Света. Верочка, а ты, ты любишь меня? Я тебя сделаю самым счастливым человеком на свете. Я обязательно прославлюсь, мы уедем отсюда, мы будем ездить по всему миру. Я буду петь, как Мария Каллас. Можно?
Вера. Я тебя и такую люблю, как свою дочь. Я и сейчас счастлива. Но только можно, я буду звать тебя теперь Эвридикой? Моей Эвридикой.
