40 лет Санкт-Петербургской типологической школе - страница 23

Если ограничиться попарно сопоставляемыми глаголами, то в нашей выборке насчитывается 413 полупричастий от бесприставочных глаголов, а от приставочных глаголов, образующих с ними пары (почти всегда с приставкой ра-, в единичных случаях также с приставками su-, už-, iš- и pri-), — 81. Оценивая это соотношение, можно сказать, что среди попарно организованных глаголов полупричастия от бесприставочных глаголов встречаются примерно в пять раз чаще, чем от их квазивидовых дериватов с приставками.

Поскольку исходная гипотеза состояла в том, что коинциденция особенно характерна для конклюзивных глаголов, в частности для глаголов, обозначающих речевые акты (см. выше), был задан список из 16 пар глаголов этой лексической группы[11]. Большинство из них относится к классу ТТЕR; исключение составляют только vadinti/pavadinti, vadintis/pasivadinti, относящиеся к группе ISТА, и, возможно, aiškinti/paaiškinti, aiškintis/išsiaiškinti, teisinti/pateinsinti, teisintis/pasiteisinti, которые нужно, скорее всего, отнести к группе СТЕК. Кроме того, было исследовано 27 глаголов неречевых, также принадлежащих к акциональному классу 15ТА, причем 20 из них объединяются в пары (т. е. было 10 пар). Всего исследовано 89 глаголов («парных» и непарных).

Исходная и главная гипотеза заключалась в том, что в морфологических парах глаголов, обозначающих речевые акты, чье лексическое значение, по всей видимости, одинаково, полупричастия приставочного («перфективного») глагола используются прежде всего для обозначения коинциденции (а бесприставочные для подтипов таксиса). Посмотрим сначала результаты подсчетов для 16 пар речевых глаголов (см. табл. 2).

Высказанную только что гипотезу эти данные ни в коей мере не подтверждают. Правда, соотношение между частотой таксисного и коинцидентного употребления полупричастий от некоторых высокочастотных глаголов свидетельствует в пользу выше сформулированной гипотезы. Так, например, соотношение для пары со значением «говорить/сказать (что Р)» таково: sakuti 20: 48, pasakuti 0: 6 (таксис: коинциденция). Но подобные единичные факты статистически не показательны.

В принципе тот же результат мы получим, сопоставив частотность всех глаголов, выступающих в парах. Картина здесь следующая:

Следовательно, гипотеза о том, что среди «парных» глаголов, обозначающих речевые акты, дериваты с приставками чаще используются с целью обозначения коинциденции, на нашем материале не подтверждается.

Из таблиц 2 и 3 вытекает еще и то, что полупричастия от бесприставочных «парных» глаголов речевых актов вообще употребляются гораздо реже, чем от их производящих основ; соотношение примерно 1:9.

В работах, посвященных русским деепричастиям, высказывалось мнение, что функцию коинциденции они выполняют преимущественно в постпозиции по отношению к финитному глаголу, которому они синтаксически подчиняются, см. [Rûžička 1980: 200]. Аналогичная гипотеза применительно к литовским полупричастиям подтверждается, и то на крайне сигнификантном уровне; см. таблицу 4.

Нужно признать, что большинство примеров дала пара rašity/parašity «писать/написать», и столь высокая доля, приходящаяся на данную пару, может легко исказить реальную картину. Но даже если мы вычтем случаи употребления этих двух глаголов и, таким образом, «очистим» данные из табл. 4, разница в распределении все равно удерживается на высоком уровне; тогда χ^>2 = 7,63 > χ^>2_>0,01; f=1 = 6,64.

После такого отрицательного вывода мы остаемся без ответа на вопрос о том, какую функцию выполняют причастия от приставочных «парных» глаголов. Если верно, что лексически они не отличаются от исходных глаголов (основ), а их приставкам приписывается перфективирующая функция, то как они «согласовывают» эту функцию с (утверждаемой[12]) общей функцией полупричастий указывать на одновременность действий? И нельзя ли все-таки отметить какое-либо распределение функций между полупричастиями обоих глаголов в паре, не сводимое к лексическим различиям?

Посмотрим на следующий пример