40 лет Санкт-Петербургской типологической школе - страница 17

(Л. Гинзбург); В доме было тихо. — Есть кто? — крикнул я (Д. Гранин). В приведенных примерах экзистенциальная ситуация выступает как доминанта «общего» содержания высказывания. Ряд других семантических признаков взаимодействует с данной КС, обусловливая конкретные признаки бытия и его отношения к бытующей субстанции. Таковы признаки, относящиеся к сфере темпоральности, временной локализованности/нелокализованности (признак аспектуально-темпоральный), локативности, индивидуализации/генерализации, утверждения/отрицания, вопроса, интранзитивности и непредельности предиката существования. Эти семантические признаки могут интерпретироваться в качестве среды по отношению к доминирующей экзистенциальной ситуации как базисной содержательной системе (о бытийных ситуациях см. [Воейкова 1996]).

Категориальная доминанта высказывания может представлять собой комплекс взаимосвязанных КС. Например: Скажи он мне об этом раньше, я бы уехал. В состав доминирующего комплекса входят следующие КС: а) модальная ситуация предположения, б) сопряженная с ней кондициональная ситуация (в составе комплексной ситуации гипотетического условия), в) таксисная (в варианте последовательности двух предполагаемых действий), г) темпоральная (в варианте общей отнесенности предполагаемых действий к плану прошлого по отношению к моменту речи: к этому же временному плану относятся подразумеваемые реальные действия: «на самом деле он не сказал об этом раньше, и я не уехал»). Эти связанные друг с другом КС выступают на фоне других категориальных признаков, включенных в содержание данного высказывания; таковы: а) персональный признак сопоставления предполагаемых действий лица, о котором идет речь, и говорящего; б) залоговый признак актива; в) аспектуальный признак конкретных целостных фактов; г) признак определенности.

2.2. Категориальные ситуации на уровне целостного текста. Анализ КС может выходить за пределы «элементарного высказывания», соответствующего предложению или сложному синтаксическому целому, и распространяться на более широкие фрагменты текста и на текст как целое. В частности, такой подход оказывается необходимым при анализе того компонента «аспектуально-темпорального комплекса», который я называю, используя термин Г. Рейхенбаха, временным порядком. Имеется в виду отражаемое в высказывании и целостном тексте языковое представление «времени в событиях», т. е. представление временной оси, репрезентируемой событиями, процессами, состояниями, обозначениями моментов времени и интервалов (на другой день, через пять минут и т. п.). Языковая интерпретация временного порядка включает динамичность «наступлений фактов» («возникновения новых ситуаций», смены ситуаций) и статичность «длительностей» («данных ситуаций») в сочетании с обозначением или импликацией интервалов между действиями; рассматриваемым представлением охватывается и отнесенность к определенному моменту или периоду времени, выражаемая обстоятельственными показателями типа с тех пор, с того дня, через месяц и т. п.

Структуру временного порядка в тексте образуют различные комбинации динамичности/статичности. Эта оппозиция строится на основе аспектуальных семантических признаков «возникновение новой ситуации» (ВНС) — «данная ситуация» (ДС) и таксисных признаков последовательности/одновременности. В русском и других славянских языках комбинации указанных признаков выражаются с участием форм СВ и НСВ. Смена ситуаций в структуре временного порядка может подчеркиваться обстоятельствами типа затем, потом и т. п.

Ситуативный подход, реализуемый на уровне целостного текста, используется при анализе КС разных типов (в частности, представляют интерес суждения о текстовых аспектах семантики обусловленности, высказанные в статье В. Б. Евтюхина [2001]). Непосредственное отношение к рассматриваемой проблематике имеют такие понятия, как «темпоральный (модальный, персональный) ключ текста», «ключ временной локализованности/нелокализованности» (см. [Бондарко 1984: 41–42]).

2.3. Универсально-понятийный и конкретно-языковой аспекты понятия КС.