Ночь обещала быть долгой. Шарп опустил капюшон на лицо и привалился к стене, не спуская глаз с дорожки. Неожиданно на ступенях появился слуга, который охранял ворота снаружи. Он что-то прошептал хозяину на ухо. Казалось, новости встревожили торговца. Во дворе стало тихо. Панжит что-то сказал Нана Рао, тот пожал плечами. Панжит хлопнул в ладоши и крикнул телохранителям, которые начали сталкивать просителей со ступеней. Опасаясь непрошеных гостей, Нана Рао счел за благо укрыться в сумраке веранды.
Наконец Шарпу представилась возможность незамеченным проскользнуть на задний двор, но любопытство удержало его на месте. С улицы раздались шум и свист, похожий на тот, которым толпа встречает констеблей, если им случается забрести на лондонские окраины, затем ворота распахнулись, и Шарп замер в изумлении.
В воротах стояли английские матросы. Вел их морской капитан в треуголке, синем сюртуке, шелковых бриджах, чулках и туфлях с серебряными пряжками, с тонкой шпагой на боку. Свет фонарей отражался от золотой тесьмы узких эполет. Капитан снял шляпу, обнажив копну светлых волос, улыбнулся и поклонился:
— Я имею честь посетить дом Панжита Лахти?
Торговец осторожно кивнул.
— Так и есть, — отвечал он по-английски.
Морской капитан снова нахлобучил треуголку.
— Я пришел за Нана Рао, — добродушно заявил он с заметным девонширским акцентом.
— Его здесь нет, — отвечал Панжит.
Капитан бросил взгляд в сторону веранды:
— Значит, передо мной его призрак.
— Повторяю, — разозлился Панжит, — его здесь нет. Он умер!
Капитан улыбнулся.
— Меня зовут Чейз, — промолвил он учтиво. — Капитан военно-морских сил его величества Джоэль Чейз, и я буду премного вам обязан, если Нана Рао выйдет ко мне.
— Его тело сгорело, — яростно заявил торговец, — а пепел покоится в реке. Почему вы ищете его здесь?
— Он не мертвее нас с вами, — возразил Чейз и сделал знак матросам выступить вперед.
Их была дюжина — все в белых парусиновых штанах, красно-белых полосатых рубахах и просмоленных соломенных шляпах с такими же красно-белыми лентами. Волосы матросы завязывали в длинные хвосты. В руках они держали массивные палки, в которых Шарп опознал прутья кабестана. Вел матросов громадный детина, голые предплечья которого покрывали татуировки; за ним следовал чернокожий гигант, словно ветку орешника, сжимая в руке толстую палку.
— Нана Рао, — продолжил капитан, отказываясь признавать торговца мертвым, — вы должны мне, и я пришел забрать долг.
— По какому праву вы врываетесь в мой дом? — воскликнул Панжит.
Толпа, почти не понимавшая по-английски, взирала на матросов с беспокойством, а телохранители Панжита, численно превосходящие матросов и вооруженные не хуже их, рвались в бой.
— Мое право, — заявил Чейз гордо, — мой пустой кошелек. — Он улыбнулся. — Вы же не хотите, чтобы я применил силу?
— Как угодно, капитан Чейз, — отвечал Панжит надменно, — но к рассвету вы окажетесь за решеткой.
— Скорее в суде, а рядом со мной будет стоять Нана Рао.
Панжит махнул рукой:
— Уходите, капитан. Сейчас же!
— Как бы не так!
— Уходите, или я обращусь к властям!
Чейз обернулся к громадному детине и произнес:
— Боцман, Нана Рао — тот усатый прохвост в красном шелковом халате. Хватайте его!
Явно обрадовавшись возможности подраться, британские матросы рванулись вперед, но у телохранителей Панжита кулаки чесались не меньше. Соперники сошлись посредине двора, раздался треск палок, черепов и звуки кулачных ударов. Матросы дрались с такой яростью, что поначалу оттеснили телохранителей к ступеням, но последних было куда больше, да и с дубинками они обращались гораздо искуснее. Сначала телохранители орудовали кулаками, затем использовали дубинки как копья. Они били матросов по ногам, и те валились на ступеньки. Последними упали боцман и чернокожий гигант. Они до последнего прикрывали своего капитана, который ловко орудовал кулаками. Как бы то ни было, британцы недооценили соперника и оказались повержены.
Сквозь толпу нищих Шарп протиснулся к ступеням. Толпа улюлюкала, Панжит и Нана Рао смеялись, а просители, ободренные успехом телохранителей, пинали поверженных врагов. Один из победителей нахлобучил на голову матросскую соломенную шляпу, другой — треуголку Чейза. Двое молодчиков Панжита заломили капитану руки за спину.
