С этого момента Улье считался вне закона, как грубо нарушивший карантинные предписания.
Впервые вступал он в такой серьезный конфликт с законностью, которую дотоле всячески охранял по долгу службы, и это его даже позабавило. Хотя положение его было далеко не шуточным.
Он шел в рейд на свой страх и риск, шлюпка не имела специального разведывательного оборудования. Ему предстояло работать в одиночку, без прикрытия, без тщательной рекогносцировки и получения вводных, без камуфляжа, связи, биозащиты. Ему не приходилось рассчитывать ни на какую помощь извне. Он не имел при себе ни пневматического оружия с усыпляющими ампулами, ни газовых гранат, сеющих панику среди любого, самого доблестного, воинства. Он не был подробно ознакомлен с обычаями населения и общественной структурой, не был снабжен соответствующими биографией, одеждой, гримом, денежными знаками.
В разведслужбе победителей тоже судят, поэтому ро возвращении его ждало суровое наказание. Он не предполагал, какое именно, да и не так уж эта перспектива его волновала. Худшей кары, чем дисквалификация, для него изобрести не могли.
Теперь, летя в крошечной шлюпке навстречу неизвестности, он понял, что давно мечтал именно о таком рейде. Где вся надежда лишь на себя самого. Где сразу видно, чего ты стоишь. Именно ты. Ты сам.
Командир Ивз назвал бы это ребячеством, врач — преступным эгоцентризмом. Но оглядываться на чье-нибудь мнение Улье не желал. Человек, привыкший рисковать, редко задумывается об отдаленном будущем. Потому что это будущее может не наступить вовсе.
Пока что его занимало одно: как разыскать человека по кличке Зет и раскрыть его агентуру. Проследить пути, по которым идет обмен людьми, сведениями, грузами. Отвести угрозу всегалактического конфликта. Любой ценой не допустить колонистов в космос.
Первый раунд остался за Ульсом — он перехватил груз горючего. Но требовалось еще найти и пресечь нити, связывавшие колонию с… С кем? Как вообще могла зародиться в космопортах измена? Вот уж загадка из загадок.
Рейд предстоял совершенно небывалый. Обычно, идя на очередную карантинную планету, Улье знал всю подноготную ее обитателей, а те о его присутствии Даже не подозревали. Они вообще наивно полагали себя центром мироздания, не задумываясь, есть ли еще где-либо жизнь, отличающаяся от их собственной. А заметив промелькнувший меж облаков серебристый Диск разведбота, они считали его обманом зрения или плодом фантазии. В их среду Улье внедрялся с легкоcтью. Какую бы роль ему ни приходилось играть — нищего, слуги или вельможи, — он постоянно чувствовал cвое неизмеримое превосходство над окружающими.
Ибо те не ведали, кто он есть на самом деле. Ибо за eгo спиной стояла вся разведслужба.
Теперь ситуация диаметрально изменилась. Улье вступал в борьбу с огромной, строго засекреченной и профессионально отлаженной машиной, которая действовала, судя по всему, не хуже разведки. Да, если дело зашло так далеко, значит, агентурная сеть колонистов необычайно могущественна и разветвлена, а Хиск полностью убежден, что при столкновении разведки с его хозяином Зетом несдобровать именно разведке. Уж, наверно, эта убежденность хоть на чем-то да основана.
Улье поймал себя на каком-то новом, неведомом прежде ощущении. Как будто случайно наглотался газа, которым начинены гранаты заградительных групп. Только раз в десять слабее.
Неужто это страх, подумал он. Я испугался? Чепуха. Задрипанное селение на дикой планете, что там может встретиться серьезного… Будто не бывал я в переделках…
Но тягостное ощущение никак не проходило.
Вот что такое страх. Это когда ты чувствуешь, что есть нечто неведомое, перед которым ты бессилен. Или можешь оказаться таковым. Н-да, знал бы старина Ивз, что начисто лишенный страха Улье дрогнул-таки, ввязавшись в настоящее дело. Потому что как ни крути, а все предыдущие рейды не шли ни в какое сравнение с этим.
Да, Ивз, я впервые почувствовал страх. Но назад не поверну. Никогда еще ойкумена не зависела в такой степени от одного-единственного разведчика и результатов его рейда. Можешь корить меня, командир, за то, что я пошел в одиночку. Ты усмотришь в этом лишнее подтверждение моего плачевного диагноза. Но не могу же я вернуться в Космопорт. Я не знаю, как далеко зашла измена. Здесь, по крайней мере, ясно, откуда ждать удара и где искать врага.
