— Здесь не Аравия, — хихикнул "международник".
Между тем "статист", предлагавший Забелину угоститься, беспардонно его разглядывал.
— Что-нибудь не так? — улыбнулся Забелин.
— Да нет, все так, — многозначительно сказал "статист".
— Смотрите! Смотрите! Дерево на скале! Дерево прямо на скале! — буквально завопила студентка.
Колымага, как по команде, повернула свои головы налево. Забелин вообще трудно переносил высоту.
"Ну, дерево, — думал он, — ну, на скале, ну и что?"
— А вам неинтересно? — поинтересовался "статист".
— Нет, — ответил Забелин. — У меня от высоты голова кружится.
— А как же верхолазы, — не отставал "статист".
— Поэтому я и не верхолаз, — улыбнулся Забелин.
— А чем же занимаетесь, если не секрет?
Забелин заметил, что этот вопрос заинтересовал всю колымагу.
— Во всяком случае, не верхолаз, — сказал Забелин, давая понять, что продолжать разговор ему неинтересно.
Да, он трудно сходился с людьми…
Наконец колымага достигла верхней точки и остановилась возле белого глиняного домика с двумя маленькими окнами под крышей.
— Перевал Кума! — провозгласил экскурсовод-водитель. — Тысяча девятьсот двадцать метров над уровнем моря. Справа от себя вы видите архитектурный памятник — творение неизвестного архитектора… Особенностью строения являются два входа — мужской и женский.
Колымага заулыбалась, захохотала, экскурсовод-водитель подошел к заднему борту, открыл створки и спустил на землю лестницу.
— Прошу! — пригласил он. — Здесь можно отметить маленькие радости, а желающие приблизить свой смертный час пусть перекурят.
Колымага мгновенно опустела. Остался на месте один Забелин. Ему просто не хотелось.
"Вдовец-курец" жадно и быстро курил, стоя возле мужского входа. "Певуны-затейники", отметив маленькие радости, подошли к краю обрыва и, протягивая руки в только им известном направлении, радовались:
— Опять! Видела?
— Где?.. Ага!.. Ой, да сколько!
— Это не то!.. Вон то!
И снова, сколько ни старался Забелин определить предмет заинтересованности "певунов-затейников", ничего у него не получилось.
Остальные экскурсанты, разбившись на две кучки — мужскую и женскую, — о чем-то шушукались, время от времени поглядывая на одиноко сидящего в колымаге Забелина.
И Забелин понял, что дебаты ведутся на его тему.
Пассажиры, украдкой бросая на Забелина осторожные взгляды, проверили оставленные в колымаге, на время празднования маленьких радостей, вещи и, убедившись, что все в порядке, постепенно успокоились. Тем не менее спины их выражали беспокойство.
"Статист" справа от Забелина похвалялся сидевшей рядом с ним девушке:
— У меня с бандитами разговор короткий. Подсечка, и ногой в пах. Вот потрогайте мою руку. Это же нога! И потом, я вам скажу, бандит силен, пока его боятся. А когда нас много, он тут же, извините, накладывает в штаны. К примеру, нас тут полный автобус. Ну, что он с нами сделает?
— Все у вас просто получается, — сказала девушка. — А если он вооружен?
— Хорошо, — продолжал "статист", — допустим, вооружен. Ну, убьет он вас или еще кого, но остальные-то его схватят, и крышка. А он за свою жизнь дрожит. Он только с виду бандит, а душа-то у него заячья.
— У них совсем другая психика, — вмешалась студентка.
— Этого я не знаю, — сказал "статист", — а жить каждому хочется. Даже анекдот такой есть. Идет ночью один грабитель, а навстречу прохожий, выпивши. И думает: дай-ка я его напугаю. Подошел да как крикнет: "Жизнь или кошелек?!" Бандит струхнул, отдал прохожему кошелек, и с концами. Поняли?
— Ну и что? — не поняла девушка.
— Как — что? — удивился "статист". — В этом вся соль, что прохожий не знал, что перед ним бандит. Разве не смешно, а?
Вопрос уже был адресован Забелину.
— А про муравья и корову кто знает? — спросил "вдовец-курец". И он рассказал анекдот про муравья и корову.
Колымага рассмеялась и начала рассказывать анекдоты.
Анекдоты были разные: школьные, деревенские, соленые, производственные… И после каждого анекдота все оборачивались на Забелина — как он реагирует. Но он вообще редко смеялся вслух, а если было смешно, то смеялся внутренне, отмечая для себя, что это действительно смешно.
