— Да был такой, — ответил прокурорский дежурный. — С ним провели следственные действия, потом сразу же увезли.
— Куда?
— Я не в курсе. Работал ваш киевский прокурор. Тоже убыл, почти сразу.
— Андрей? Калюжный?
— Нет. Другой. Представился как Таращенко.
— Ой, блин! Опять все в главке попутали. Этого я не знаю… А мне нужно срочно вещдоки ему передать и документы… Телефончик не дашь?
— Записывай.
Этот Таращенко работал с Шульгой! Наконец-то появилась хоть какая-то ниточка. Ричер тут же набрал продиктованный номер, прикидывая на ходу, что будет парить этому прокурорскому. Телефон вне зоны… Они что, сговорились, бл*?!!
Он тут же перезвонил в прокуратуру, уточнил номер — все правильно, и другого киевский гость не оставлял. Куда уехал — тоже никому не сказал. Одна зацепка — он из Генеральной прокуратуры. Но при отсутствии связи с киевским начальством этой информации грош цена!
Итак, что же у нас есть? Фамилия, номер телефона и… автозак.
— А номер ты случайно не зафиксировал? — поинтересовался он у дежурного.
— Охрану на въезде спроси. Они всех, кто вовнутрь въезжает, в своём журнале отмечают. Ну и камера там стоит.
Ричер метнулся на пост, списал из журнала номер. Ну, уже что-то… Он связался с базой, дал запрос на пробивку, а заодно и на геобиллинг прокурорского телефона. Глядишь, что и выплывет. Дальше будет нужна разведка.
— Варяг!
— На дроте!
— Короче, я пробил. Моего Шульгу, судя по всему, из прокуратуры вывезли автозаком.
— Куда?
— А вот хрен знает! Нужно искать.
— Выехали когда?
— Час-полтора назад.
— Номер машины есть?
— Да, я записал.
— Ну вот, это уже нормуль. Вот что, греби на базу, бери своих. Я придам еще пару моих ребят, резко объезжайте все блокпосты вокруг города. Они ж не по воздуху улетели, а ментовские передвижки у нас не каждый день челночат, хоть кто-нибудь, да запомнил. Узнаешь, по какой дороге поехали — маякуй. Догоним — решим вопрос.
7. Изюмский шлях
Изюмский блокпост. Суббота, 29 июля, 12:15
Шульга откровенно стебался, так что видеоинтервью у следователя по особо важным делам Барыгина явно не получалось. По крайней мере такое, как он хотел. Однако следак был тертый. Переобулся на бегу, выключил камеру и приступил к стандартной разводке.
— Ну что, пожизненное ты уже заработал, — сказал он, дружески улыбаясь. — Сам понимаешь, в обвинении полный букет. Доказуха железная. Экспертизу ДНК подопрем очняками, и тебя даже Страсбургский суд по правам человека не оправдает. Решение следственного судьи на содержание под стражей уже получено, вот гляди. Так что я все же предлагаю сотрудничать.
— Сотрудничать — это как?
— Да все так же, ничего лишнего. Наговоришь чистосердечное под видеофиксацию, чтоб не съехал потом. Расскажешь, что входил в состав группы киллеров, дашь показания на подельников, сдашь заказчика. Потом все на бумагу положим. Напишем, что ты лично никого не убивал и готов свидетельствовать в суде.
— Если так, что потом?
— Все просто. У меня в машине все твоё дело и вещдоки, в том числе экспертиза ДНК. Оригинал акта и образец тканей. После того как ты все подпишешь, я вещдоки у тебя на глазах сожгу. Прокурор, который дело ведёт, получит взыскание за халатность и утерю улик, а тебя отпустим за отсутствием доказательств.
Серо-голубые глаза Барыгина смотрели так честно, что Шульга ему почти что поверил.
— Это все хорошо. Кроме одной мелочи. Тебе не интересно, как я в Краме вдруг оказался?
— Вот честно — ну ни капли! И это, кстати, вторая часть сделки. По протоколу тебя взяли в маршрутке, здесь же, на блокпосту, при проверке документов. А бывшего президента задерживало СБУ. Так что ты тут — никаким боком. В общем, давай, не тяни время, тебе отдыхать нужно, а мне работать. Ну что, я камеру включаю?
— А если нет?
Барыгин начал терять терпение.
— Я же сказал, пойдешь на пожизненное так, что аж гай шумит. Да к тому же и дожить до него нужно. До пожизненного.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю.
— В общем, я решил. Иди на*уй!
Глаза Барыгина сузились. Он ударил кулаком по ладони.
— Ты дурак, Велецкий! Твои подельники уже дают показания, так что тебе решать, сядешь на пожизненное или отделаешься лёгким испугом.
