1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо Железных - страница 26
3-я армия имела отчетливо выраженную наступательную конфигурацию. По сути, 3-я, 10-я и 4-я армии Советов, насчитывавшие 36 дивизий, 10 из которых были танковыми, вполне могли расцениваться как угроза Восточной Пруссии. Части ВВС в составе 10-й армии были дислоцированы в непосредственной близости от границ, и все базы войскового снабжения и лагеря всего Западного Особого военного округа были также выдвинуты достаточно далеко вперед. В одном только Брест-Литовске, то есть непосредственно на советско-германской границе, было сосредоточено 10 млн литров горючего[13].
Частично наступательную конфигурацию советских сил можно объяснить сложностями чисто практического порядка, проистекавшими из развертывания войск, прибывавших из внутренних регионов СССР. В этом смысле немцам приходилось легче: в их распоряжении имелась куда более разветвленная сеть железных и автомобильных дорог на территории бывшей Польши. Советская военная доктрина 30-х годов предусматривала боевое применение многомиллионных армий. Для наступления вовсе не требовалось дожидаться завершения мобилизации. Поэтому на границе предполагалось сосредоточить силы, способные вторгнуться на территорию неприятеля уже в первый день войны. Такое стремительное вторжение должно было воспрепятствовать завершению неприятелем всеобщей мобилизации. Маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский, автор и инициатор упомянутой доктрины, погибший в годы сталинских чисток, выступал за создание «армий вторжения», сосредоточенных в непосредственной близости от государственных границ. Задача этих сил — пересечь госграницу сразу же по объявлении мобилизации. И механизированные части должны быть развернуты вдоль границы на участке шириной 50–60 км. Именно перечисленные факторы и стали определяющими при формировании и развертывании войск Первого стратегического эшелона, осуществлявшихся вблизи границ в июне 1941 года.
Сталин, обладавший опытом ведения боевых действий, исходя из наступления германских войск на юге России и на Украине в 1918 году, полагал, что будущий удар немцев можно ожидать на том же стратегическом направлении. Ряд признаков указывал именно на такой сценарий, что, собственно, и объясняет массовую переброску сил из внутренних регионов России в приграничные весной и в начале лета 1941 года. Русские не верили, что германские войска располагали на тот момент необходимой мощью для нанесения массированного удара на всем протяжении германо-советской границы. Считалось, что в первую очередь немцы устремятся на юг России, к богатым минеральными ресурсами и развитым в аграрном отношении районам, что потребует от них проведения широкомасштабных операций весьма крупными силами. Красной Армии потребуется блокировать этот удар, контратаковав врага по всему фронту. В этом отношении самым удобным местом становились Белостокский выступ на территории Западного особого военного округа в Белоруссии и, вероятно, Литва. И размещение значительных сил в указанных регионах послужило бы русским средством оказания давления на Германию при проведении так называемой «реалистичной политики».
Стратегическое развертывание войск в приграничных районах весной 1941 года не сопровождалось усиленными работами по возведению оборонительных сооружений, рытьем траншей и противотанковых рвов. Угрозы для себя русские здесь не видели. Дивизии хоронились по лесам, примыкавшим к границе. Точно так же вели себя и немцы по ту сторону границы. С той лишь разницей, что германские войска, дислоцированные в Польше, полностью изготовились к наступлению, а советские — нет.
Даже в эти последние дни и часы германские войска неустанно собирали всю имевшуюся информацию, стремясь выудить как можно больше сведений о своем противнике. Вдоль всей границы с СССР были размещены посты наблюдения. Гауптман Ганс Георг Лемм, командир роты 12-й пехотной дивизии, действовавшей в составе группы армий «Север», изучал через стереотрубу позиции Советов в районе Гумбиннена в Восточной Пруссии. Вот что он рассказал:
«Наши сведения о противнике, как и о районе предстоящих боевых действий, были скупыми… мы видели на той стороне высокие деревянные смотровые вышки, с которых русские следили за всем происходящим на нашей стороне. Кроме того, мы могли наблюдать за тем, как осуществляется войсковой подвоз и даже смена часовых».
