Суды должны были тщательно проверять материалы предварительного следствия на соответствие процессуальным нормам, не принимать к производству дела при неполном следственном материале и основанные лишь на собственных признаниях обвиняемых. В результате в последующие месяцы суды и прокуратура возвратили НКВД на доследование более половины дел по политическим обвинениям, увеличилось число оправдательных приговоров.
Пресекались незаконные методы ведения следствия и в дальнейшем. Так, 18 апреля 1941 года нарком обороны СССР маршал С.К. Тимошенко отдал приказ № 0029 о наказании следователей 3-го отдела Дальневосточного фронта, допустивших факты грубого нарушения социалистической законности в следственной работе:
«В практике работы следственной части 3-го отдела Дальневосточного фронта имели место факты грубого нарушения социалистической законности.
Старший следователь следственной части 3-го отдела Дальневосточного фронта младший лейтенант государственной безопасности Малыжихин А.В., следователи того же отдела младший лейтенант государственной безопасности Мещеряков В.Ф., Воронин Д.Г. и сержант государственной безопасности Гапоненко В. Г., из-за отсутствия руководства и должного контроля со стороны начальника 3-го отдела Дальневосточного фронта майора государственной безопасности Розанова Н.А. и его заместителя по следственной части капитана государственной безопасности Кучеренко П.Г. допустили незаконные методы допроса, повлекшие за собой тяжелые последствия» [429] .
В результате 26 мая 1941 года военным трибуналом Дальневосточного фронта В.Г. Гапоненко был осуждён к четырём годам лишения свободы с лишением звания «сержант госбезопасности», А.В. Малыжихин – к трём, а В.Ф. Мещеряков – к двум годам лишения свободы условно. Были наказаны и остальные виновные в этом эксцессе [430] .
Что же касается пострадавших от нарушений правосудия, то их дела пересматривались в индивидуальном порядке в соответствии с действовавшим законодательством. И если оказывалось, что кто-то действительно осуждён невинно, то он восстанавливался в правах.
В этом принципиальное отличие сталинского правосудия от хрущёвских и горбачёвско-яковлевских «реабилитаций». Ведь последние, как мы могли убедиться, отнюдь не были восстановлением законности, а носили ярко выраженный заказной характер, являясь частью пропагандистской кампании по разоблачению «культа личности». Подобные огульные «реабилитации» идут лишь во вред тем, кто был осуждён действительно несправедливо, поскольку благодаря стараниям нынешних «реабилитаторов» они оказываются в сомнительной компании уголовников, нацистских преступников, предателей и прочей подобной публики.
Наше повествование подошло к концу. Надеюсь, что факты и документы, приведённые на страницах данной книги, помогут читателям составить более объективное представление о реалиях сталинской эпохи.
В заключение хотелось бы отметить вот какой момент. Последние несколько месяцев Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества совместно с обществом «Мемориал» активно продвигают программу так называемой «десталинизации». При этом в качестве первоочередной меры борьбы со «сталинским прошлым» предлагается «полное рассекречивание советских архивов. Речь идёт о том, чтобы снять гриф секретности со всех советских документов доперестроечного периода и упростить процедуру доступа к ведомственным архивам, следственным документам, архивам ЧК, ГПУ, ВКП(б), шифротелеграммам, попадавшим с мест в центральный аппарат; персональным делам граждан. Указ рассекретить советские архивы, связанные с репрессиями, ещё в 1991 г. подписал президент Борис Ельцин, но свободного доступа к ним так и нет».
На самом деле, вопреки стенаниям «десталинизаторов», доступ к советским архивным фондам сегодня достаточно свободный. Однако толп желающих ознакомиться с документами по тем же репрессиям почему-то не наблюдается.
Действительно, не все архивные документы доступны для исследователей. Например, остаётся засекреченным основной массив документов по чечено-ингушскому бандитизму времён Великой Отечественной войны. Господа обличители «преступного тоталитарного режима», вы уверены, что хотите их рассекретить?
