Приведенные данные свидетельствуют о том, что Н.М. Якупов, автор материалов «Сталин и Красная Армия», неправомерно делает вывод, согласно которому наибольшее число командиров подверглось в 1937 году репрессиям в ОКДВА, центральных и западных округах. Однако мы убедились, что это не совсем так. По крайней мере, СибВО и САВО к названным категориям отнести никак нельзя. Так что совершенно напрасно извинялся перед наркомом и участниками Военного совета комкор Локтионов за столь малые по сравнению с большими округами цифры уволенных и арестованных. Да, действительно, абсолютные величины вроде бы невелики, однако в процентном отношении они просто потрясают. На этом примере еще раз наглядна видна тотальность в уничтожении кадров Красной Армии.
В таблице материал приведен по округам. А как эти цифры распределялись по должностным категориям? Сводка здесь также неутешительна: репрессии охватили все без исключения эшелоны комначсостава – от командира взвода до командующего войсками округа, начальника центрального управления, заместителя наркома обороны. На начало ноября 1937 года были репрессированы: командующие войсками округов – 7, их заместители – 12, командиры корпусов – 20, дивизий – 36, бригад – 19, полков – 134, батальонов – 229, дивизионов – 103, рот – 695, эскадронов – 82, батарей – 269.
Кроме того, репрессированными оказались 1449 командиров взводов и полурот, полуэскадронов и полубатарей. За этот же период (с 1 января по 1 ноября 1937 года) репрессиям подверглись 4 начальника военных академий, 10 начальников военных училищ и курсов усовершенствования комсостава, 5 их заместителей, 5 начальников штабов корпусов, 32 начальника штабов дивизий и бригад, 48 начальника штабов полков, 469 работников различных других штабов и 2344 человека иных должностных категорий комначсостава[34].
Упомянутые выше факты просто вопиют о произволе в отношении кадров Красной Армии. И это несмотря на то, что она в то время испытывала настоящий голод в комсоставе. Реальность оказалась настолько кричащей, острый некомплект кадров стал таким невыносимым, что Ворошилов вынужден был издать специальный приказ о прекращении увольнения лиц командно-начальствующего состава. 9 ноября 1937 года Управление по начсоставу РККА направило этот приказ во все военные округа, но остановить репрессии даже данный строгий документ не мог по нескольким причинам. Одна из них, возможно и главная, заключалась в том, что во многом ситуация оставалась неподконтрольной наркомату обороны. Нередко случалось так, что нарком обороны, командующий войсками округа ставился уже перед свершившимся фактом ареста того или иного командира, политработника. Ведь особые отделы Главного управления государственной безопасности НКВД были вне влияния Ворошилова, они часто, особенно в разгар массовых репрессий в 1937–1938 годах, даже не считали нужным согласовывать с ним некоторые вопросы, касающиеся ареста комначсостава РККА, хотя и обязаны были это делать. Что в свою очередь приводило к такому явно ненормальному явлению, как увольнение из рядов армии задним числом ряда военачальников, занимавших крупные посты в войсках и учреждениях Красной Армии. То есть издавать приказ об увольнении через некоторое время после их фактического ареста. Так было в случае с комкором С.А. Туровским (приказ об увольнении его последовал лишь через пять месяцев после ареста), Л.Я. Вайнером (через два с половиной месяца), В.М. Примаковым и В.К. Путной (через три с половиной месяца), М.И. Василенко (через полтора месяца) и некоторыми другими командирами и политработниками. А комкора Лапина Альберта Яновича вообще на целый год забыли, хотя его судьба оказалась не менее трагичной, чем у других: будучи арестован в середине мая 1937 года, он, не выдержав унижений и пыток, через четыре месяца в Хабаровской тюрьме покончил жизнь самоубийством. Приказ же о его увольнении из рядов армии появился только в середине апреля следующего года.
Собирая материал для данной книги, автор столкнулся с еще более вопиющими фактами беззакония, а именно: в отношении некоторых лиц из числа высшего командно-начальствующего состава приказ об увольнении из РККА вообще не издавался ни до, ни после ареста и они продолжали фактически числиться в ее списках. И только в период реабилитации, то есть спустя восемнадцать-девятнадцать лет, подобные приказы министра обороны состоялись. И таких случаев набирается достаточно много, чтобы сделать еще один негативный вывод.
