Разумеется, такой ход дела был принят мной весьма благосклонно, и я тут же (пока тайно) произвел и младшего брата в генерал-майоры с зачислением в Свиту моего Величества, и заодно пожаловал Святого Владимира второй степени на шею и грудь каждому из братьев. Организовывали перехват вместе, накуролесили во Франции вместе, вот пусть и отдуваются оба. И это далеко не все Высочайшие милости, которые обрушились и обрушатся на графов Игнатьевых.
Я уже начал прикидывать, как лучше употребить сии средства в пользу мировой ре… мирового Освобождения в интересах России, как пришла из Окситании еще одна новость — отряд генерала Лохвицкого перехватил еще один караван и… торжественно передал его французам. Сие несказанное благородство было тут же высоко оценено, и генерал Петен немедля наградил героя Орденом Почетного Легиона.
Молодец, ничего не скажешь. Я, кстати, не про Петена. Двести лямов золотых рублей вот так взять и просто отдать. И кто он после этого? Однозначно Лохвицкий.
Впрочем, в моей истории, старший из братьев Игнатьевых Алексей, умудрился вернуть Советской России примерно такую же сумму — 225 миллионов франков золотом, которые были размещены в царские времена на его имя для закупок вооружений во Франции. Мол, это не его личные деньги, а государственные, а государство сейчас такое, какое оно есть, то бишь советское.
Нужно ли говорить о том, что сие решение, крайне не понравилось русским эмигрантам в Париже, желавшим наложить руку на эти сокровища? Вот тогда и разругались два брата. Алексей уехал в СССР и дослужился до генерал-лейтенанта. Внес, между прочим, весомый вклад в историю, в том числе создав в Москве Суворовское училище и ходатайствуя перед Сталиным в 1943 году о необходимости возврата погон в армию. Младший же брат, Павел, не простил ему отступничества и больше они не общались. Павел так и умрет в Париже.
Ну, это все дела давно будущих дней, которые здесь наверняка не случатся. Хотя бы потому, что 200 миллионов франков золотом уже давно переведены со счетов Алексея Игнатьева на мои тайные счета в разных странах, а 25 миллионов франков были успешно освоены его братом Павлом в процессе расширения разведывательной деятельности, для покупки высокопоставленных лиц, для перекупки чертежей и технологий в рамках промышленного шпионажа, и, разумеется, для устройства во Франции всяческих революций с переворотами.
Для ослов, груженных золотом, которые могут открыть ворота в любой город, это самое золото где-то надо было брать.
Так что, шансов на повторение этой истории в этой реальности нет никаких.
Но, опять же, можно в поступке Алексея Игнатьева увидеть какую-то идейность и принципиальность, а вот логику генерала Лохвицкого я понимать отказывался категорически.
Нет, конечно, официально мы выразим горячее удовлетворение действиями русского генерала, используем этот факт на полную катушку и во время торгов с Францией, и в собственной пропаганде. Даже можно наградить генерала каким-нибудь громким орденком для виду. Но, смею полагать, что этот случай поставил крест на карьере Лохвицкого. И, думаю, что он сам, если еще этого не осознал, то весьма скоро осознает. Мне не нужен во Франции генерал, который лоялен Франции, больше чем России. Если же он просто дурак, а не поступил так из каких-то своих принципиально-идейных соображений, то ему так же нечего делать во главе целой русской бригады на французском театре. Найду я ему другую сценическую площадку для сольных выступлений. Поедет генерал-губернатором на Колыму, курировать золотодобычу. И пока, гад, не добудет мне эти самые тридцать тонн золота, Колыма будет для него домом родным.
Надо, кстати, присматривать за тем, чтоб эта падла не сбежал к французам или не начал играть в их интересах русскими войсками. А то придется новоиспеченному генералу Павлу Игнатьеву организовывать смерть героя на поле боя, простите мой стихотворный французский.
Вообще же, ситуация с золотом весьма интересна сама по себе. Слишком все кучеряво. Пока большую часть золотого запаса Франции так и не нашли. Есть, конечно, иллюзорная надежда, что он все еще в хранилищах банка в Бордо, но что-то мне подсказывает, что те, кто устроил весь этот грандиозный праздник с революций и гражданской войной во Франции, вряд ли пустили дело на самотек.
