Адъютант склонил голову.
— По вашему повелению назначенные к присутствию на совещании господа собрались. И срочная депеша от генерала Кутепова.
С этими словами он протягивает мне запечатанный бланк телеграммы.
«ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО! ТОЛЬКО ЧТО ПОСТУПИЛО СООБЩЕНИЕ. АМЕРИКАНСКИЙ ЛАЙНЕР «ЛЕВИАФАН» ПОТОПЛЕН ГЕРМАНСКОЙ ПОДВОДНОЙ ЛОДКОЙ. ИЗ ПРИМЕРНО 14000 ЧЕЛОВЕК, СПАСТИ УДАЛОСЬ 136. КУТЕПОВ»
— У вас плохая должность, полковник. Вы мне часто приносите дурные вести. Хотя у генерала Кутепова должность еще хуже. Он мне приносит дурные вести ВСЕГДА.
* * *
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 9 (22) июля 1917 года
— Господа! Его Императорское Величество Государь Император!
Распахиваются двери и назначенные к присутствию склоняют головы. Занимаю свое место во главе стола.
— Прошу садиться, господа.
Короткий шум задвигаемых кресел и вновь воцаряется тишина на царском совещании.
— Итак, господа. Прежде чем мы перейдем к обсуждению насущных дел, хочу начать с самой свежей новости. Потоплен лайнер «Левиафан». Почти никого спасти не удалось. Есть ли подтверждение этому сообщению?
Поднялся Свербеев.
— Да, Ваше Величество. Только что по линии МИДа я получил аналогичное.
Палицын:
— Объединенный штаб союзных войск во Франции передал сообщение о том, что вследствие атаки германской подлодки был потоплен «Левиафан». Ведутся спасательные работы. Немецкой лодке удалось уйти.
— Что слышно из Америки?
Свербеев:
— Пока сведения весьма отрывочные, Государь. Ясно, что в Вашингтоне поднялся неимоверный переполох. Сообщение пока не попало в прессу, но можно предположить весьма бурную реакцию общественного мнения.
— Ваши прогнозы?
— Трудно прогнозировать в данной ситуации, Государь. Эта трагедия может всерьез всколыхнуть умы и вызвать настоящий патриотический подъем в американском обществе, а может, наоборот, усилить позиции изоляционистов, которые воспользуются этим потрясением в своих целях. Понятно, что президент Вильсон будет всемерно усиливать всплеск патриотизма и гнева, иначе он попадает в весьма сложную ситуацию. Можно лишь констатировать, что, в случае, выхода США из войны, это будет самая короткая и самая позорная война в истории Америки, которая может надолго поставить крест на всяких амбициях Вашингтона стать мировым игроком. Поэтому, смею полагать, что из войны США не выйдут, хотя, возможно, план и сроки участия могут быть пересмотрены.
— Федор Федорович, когда запланирована отправка следующего конвоя с американскими солдатами в Европу?
Министр обороны ответил, не заглядывая в бумаги:
— На следующей неделе готовился к отправке 369-й пехотный полк. Возможно, теперь сроки могут быть перенесены.
— Дозволите, Государь?
Киваю.
— Да, Сергей Николаевич, слушаю вас.
Глава МИДа встал и доложился, с некоторой хитринкой во взгляде.
— Ваше Величество! В этом деле есть один нюанс. Полк этот состоит целиком из негров…
Изучающе смотрю на Свербеева.
— Да, это важное уточнение, — делаю пометки в блокноте, — благодарю вас. И я думаю, что надо срочно выразить соболезнование. Подготовьте текст.
Свербеев склонил голову.
— Да, Государь. Смею предположить, что полезно было бы объявить траур по погибшим доблестным американским воинам. В конце концов, целая дивизия отправилась рыб кормить.
Морщусь.
— У нас, что ни день, то какой-то траур. Не многовато ли? Не произведет ли это тягостное впечатление на наше собственное общественное мнение?
Глава внешнеполитического ведомства мягко возразил:
— Ваше Величество! Думаю, что для развития российско-американских отношений это было бы разумным шагом. Нам нужно расширять всяческие поставки и помощь из США. А такой шаг, особенно при правильной его подаче, произведет благоприятное впечатление на общественное мнение в Америке и на симпатии американцев к России. К тому же, — Свербеев усмехнулся, — у нас и так траур по жертвам Риги, не так ли? Так что сильно дополнительно печалиться не придется. К тому же, смею выразить уверенность, что ведомство господина Суворина выжмет все возможное и невозможное из этой американской трагедии, обратив ее в новую волну патриотического подъема внутри России.
