170000 километров с Г. К. Жуковым - страница 13

Если говорить о распределении опасности в нашей небольшой группе, то львиная доля приходилась на Георгия Константиновича. Как-то приехали в штаб одной дивизии. Мы загнали машины в капониры, Жуков с сопровождающими ушел на передовую. Ждем. Тут немцы начали артобстрел. Когда стихло, взялся прибирать в машине. На сиденье порядочный осколок снаряда, пластмасса рулевого колеса отбита. Показал осколок по возвращении Георгию Константиновичу. Он скупо улыбнулся: "Вы, Александр Николаевич, сохраните на память". Не сберег фронтовой сувенир, потерял. Да что говорить, жили одним днем.

Или еще случай. Едем в другую дивизию. Еще не прибыли, как видим, что немецкие самолеты бомбят с каким-то особым остервенением небольшую деревушку, куда мы и направлялись. Там и стоял штаб. Почему такое внимание? Вскоре выяснилось, что немцы каким-то образом узнали, что должен был приехать комфронта Жуков. По этой ли причине или какой-нибудь другой Жукова отныне именовали как-нибудь иначе, обычно "Константиновым".

А Бедов, который со своими чекистами был в первую голову виноват в том, что чуть не подставил генерала армии под бомбовый удар, расширил свой бизнес на бдительности. Со значительным видом и зловещими недомолвками он рассуждал с нами о "большевистской бдительности". К сожалению, этим дело не ограничилось. Как-то Жуков в пути спросил меня между прочим:

- А вы, Александр Николаевич, хвастаетесь перед девушками, что Жукова возите?

Я оторопел, потом вспомнил, что действительно сказал одной приятельнице, военнослужащей, с кем работаю, разумеется, не хвастаясь. В чем чистосердечно и признался. Жуков ничего не сказал, только, выходя из машины, бросил суровый взгляд на Бедова. Тот как-то съежился. Ясно. Бедов понимал "бдительность" как наушничество. А этого Георгий Константинович на дух не переносил. Есть претензии, докладывай, но, упаси Боже, не за спиной другого!

Н. Я.: Скажите, Александр Николаевич, вы провели бок о бок с Г. К. Жуковым сотни, если не тысячи часов. Правильны ли промелькнувшие в нынешней печати утверждения, что Жуков-де возил с собой в машине икону, обращал внимание на церкви и вообще был верующим?

А. Б.: Глупости! В мясорубке, в которую постепенно переросло сражение под Ельней, не только о Боге, собственное имя было забыть немудрено. Свидетельствую с чистой совестью - никогда Георгий Константинович ни в чем не проявлял себя как верующий человек. Он был коммунистом, и этим все сказано. Об иконе в машине не могло быть и речи. Я уж бы знал. Вымыслы эти просто смешны. Георгий Константинович был великим человеком, и нечего приписывать ему того, чего не было.

Другое дело, он возмущался, когда немецкие варвары, отступая, уничтожали все, в том числе лучшие здания в небольших городках, какими тогда были церкви. Или в период оккупации загаживали храмы, приспособляя их для своих нужд. Повторяю: свидетельствую обо всем этом в том возрасте, когда русский человек не портит отношений с Богом.

Жуков полагался на собственные, а не на высшие силы. Он нередко повторял известную пословицу: "На Бога надейся, да сам не плошай!" На этом начинались и кончались его хлопоты о помощи высших сил.

Н. Я.: А как запомнился вам Г. К. Жуков в дни овладения Ельней, первой крупной победы Красной Армии в Великую Отечественную?

А. Б.: Бои под Ельней и за Ельню продолжались более пяти недель. Это было исключительно тяжелое сражение. Я не преувеличу, если скажу: комфронта Жуков все это время был с небольшими промежутками чуть ли не на линии огня, доходил не только до штабов полков, но и до траншей переднего края. Да иногда возвращался весь в пыли, а в непогоду с грязными подтеками на коленях, гимнастерке, особенно на локтях. Значит, опять ползал. Конечно, в любой момент мог быть убит. Передний край! В эти недели он был сосредоточен как никогда больше в годы войны, хотя потом последовали сражения много масштабнее, чем Ельнинская операция.

Мне после войны, особенно в последнее время, довелось много читать. Теперь я, конечно, понимаю причину сдержанности, суровости комфронта. Направленный Сталиным на Резервный фронт, он старался доказать, что Красная Армия может побеждать. Работать ему было трудно, в затылок комфронта буквально дышал на моих глазах Бедов из НКГБ. Он так, мелочь, а членом Военного совета был генерал Круглов, зам. наркома НКВД, в войсках фронта командовали другие генералы из той же организации - К. И. Ракутин, И. А. Богданов, И. И. Масленников. Не знаю, какими они там были военачальниками (судя по тому, что Жуков постоянно был в войсках, - никудышными), но комфронта обложили прочно.