И ненавидите вы нас…
За что ж? ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах пылающей Москвы
Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы?
Опыт истории говорит нам, что Наполеон и Гитлер были тем, что обращало ненависть европейского общества из умозрений в агрессию. Польша в этом отношении – не исключение. В XIX веке польской шляхтой и польскими народовольцами двигала вражда к государственной мощи России, смявшей все мечты о возрождении Речи Посполитой и о триумфальном шествии революции по Европе. В XX веке это была вражда польского нацизма, взращенного антисоветской коалицией Антанты. Сегодня польская русофобия расцветает на почве фальсификации – так называемого «Катынского дела» о расстреле польских офицеров, открытого пропагандой Геббельса и вновь поднятая на щит клеветниками России уже в наши дни. Расстрел поляков приписывается вовсе не Сталину и НКВД, а русским – с русских польское чванство требует компенсаций и униженного признания вины.
Вслед за Пушкиным русские могут и сегодня повторить вызов своим клеветникам и надменным вымогателям:
Так высылайте ж к нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов.
Из Манифеста «О новом порядке управления и образования Царства Польского» от 14 февраля 1832 года:
«Царство Польское, победоносным оружием России покоренное, еще в 1815 году, получило тогда от высокодушия Августейшего Нашего Предшественника, в Бозе почивающего Императора Александра, не только возвращение своей народной самобытности, но и особенные права, начертанные в Хартии Государственных установлений.
Сии права и установления не могли удовлетворить закоренелых врагов всякого порядка и власти законной. Они, в своих преступных замыслах, продолжали мечтать о разделении подвластных Скипетру Нашему народов, и дерзнули самые благодеяния Восстановителя отчизны их, употребить во зло, обратив на разрушение Его великого дела и законы им дарованные, и те преимущества, коими они были обязаны одной Его Державной воле.
Кровопролития были следствием сих замыслов; спокойство и благоденствие, коими Царство Польское наслаждалось в высшей, дотоле неизвестной в сем крае степени, исчезло перед ужасами междоусобной брани, и в повсеместном опустошении.
Сии злосчастия миновались: Царство Польское, снова Нам подвластное, успокоится и процветет среди восстановленной в оном тишины, под сенью бдительного Правления. Но Мы, в отеческой заботливости Нашей о благе Наших верных подданных, вменяем себе в священный долг, заранее, всеми зависящими от Нас мерами, предупредить возвращение подобных в будущем бедствии, отняв у зломыслящих те средства, коими они, как ныне обнаружено, успели возмутить общественное спокойствие.
Желая с тем вместе, чтобы подданные Наши Царства Польского продолжали пользоваться всеми выгодами, кои нужны для счастья каждого из них и для общего благоденствия края, чтобы уважение к личной безопасности и собственности, свобода совести и все местные гражданские права и преимущества были ненарушимо охраняемы, чтобы Царство Польское, имея особое соответствующее потребностям его управление, не преставало быть нераздельной частью Империи Нашей, и чтоб отныне жители оного составляли с Россиянами единый народ согласных братий, Мы на сих основаниях начертали и постановили, в особой, в сей же день изданной Грамоте, новый порядок Управления и Образования Нашего Царства Польского».
Замиренная и покоренная Польша, оставаясь в составе Российской Империи внешне спокойной, всегда была источником революционных настроений. Стоило большевикам «отпустить» Польшу, как она тут же стала их злейшими врагами, и «мировая революция» была сорвана: наступление войск Тухачевского на Варшаву было отбито, Красная армия разгромлена, десятки тысяч красноармейцев попали в плен и были уморены голодом и холодом в концлагере Тухоль – первом опыте такого рода зверств в XX веке.
Позднее, Польша стала слабым звеном в социалистическом лагере. Именно на нее сделали ставку подрывные структуры, созданные США и их союзниками в тайной войне, которая никогда не прекращалась и ведется по сей день. Именно Польша сломала Варшавский договор и показала пример другим социалистическим странам, как совершаются «демократические революции». Всюду и всегда идеология этих революций опиралась на русофобию. В Польше русофобия стала частью политического самосознания, и для него очень кстати пришлись фальшивки «Катынского дела», которое сначала Хрущев, а потом Горбачев использовали против партийных консерваторов в КПСС. В 90-е годы XX века сложилась «религия Катыни» – русофобская выдумка о казни польских офицеров в советских концлагерях. Эта выдумка энергично поддерживается российскими смутьянами, в особенности теми, кто приобрел властные полномочия. И приобрела мистический оттенок после гибели президента Польши и всего польского руководства в авиакатастрофе под Смоленском – по пути на ставшие традиционными траурные мероприятия в Катыни.
