Продолжение гражданской войны, в которой взгляд на русскую историю диктуется ненавистью русских людей друг к другу. В 2009 году эта ненависть вновь обострилась в связи с заявлением Синода Русской Православной Церкви за рубежом в защиту генерала Власова и его соратников, миссия которых была оценена как благородная борьба с большевиками. Это была ошибка, которая, увы, свойственна и многим «ультрапатриотическим» молодежным группам. А врагов обнаруживает в столь же экспрессивных «ультралевых» молодежных группах, которых играть «в войнушку», не интересуясь нимало исторической правдой.
Великая Победа – это наша, русская победа. Она вручена нам нашими предками как дар. Нынешняя власть ее недостойна. Она ничем эту Победу не подкрепила. Напротив, она сделала немало, чтобы Победа стала пустозвонным ритуалом лояльности к высшему чиновничеству. Но третьего не дано – либо солидарность с нашими предками и Победой, либо лояльность к власти, которая во многом противоположна и даже враждебна Победе. Русские должны сказать себе: «Это наша Победа. Никому ее не уступим. Никакой власти в распоряжение не отдадим». Это наша память о триумфе, которую мы храним, чтобы прийти к новым победам.
Горбачевскими реформами СССР был поставлен на грань разрушения. Экономика не испытывала серьезных проблем, даже несмотря на игру внешних сил с мировыми ценами на нефть. Но идея дележа имущества, которое до сих пор считалось общенародным, прочно поселилась в умах коммунистической номенклатуры. Борьба между партийными либералами и консерваторами, ослабшая после XX съезда КПСС, началась вновь, вытесняя обычную грызню между номенклатурными землячествами.
Партийный либерализм Хрущева сменил консерватизм Брежнева. Но к началу 80-х изжил себя. Догмы марксизма, которые преподавали в каждом вузе страны, выглядели убогим анахронизмом. Масштабный проект по обновлению коммунистической доктрины, вероятно, был в Андропова, которому принадлежит инициатива создания зарубежного диссидентства. Но всерьез за дело взялся Горбачев. Ориентируясь на мировую популярность, он быстро потерял авторитет в партии. И единственным для него выходом был переход власти от партии к государственным органам. Именно это предопределило создание поста президента СССР и организация внешне свободных выборов в 1989 и 1990 годах. Утратив монополию на власть, партия начала рассыпаться. Ничтожная группа из Демократической платформы в КПСС стала символом этого распада. А российская власть, которая обрела обособленные от институтов власти СССР полномочия, стянула вокруг себя все протестные группы, вспомнившие все обиды XX века.
Август 1991 года был последним шансом партийных консерваторов. Но к тому времени они были нерешительны. Но еще и неумелы в политической борьбе, от которой он отвыкли. Горбачев легко переиграл их. Но в итоге перехитрил и сам себя и в мгновенье ока превратился в политического пенсионера, живущего на развалинах страны, которую намеревался возглавлять еще многие годы. Его хитрость разбилась от циничную глупость Ельцина, руководимого зарубежным закулисьем и его агентами влияния, уже знавшим, как они будут потрошить страну.
Советский Союз, несмотря на все его идеологическую чуждость его идеологии русской традиции, оставался для нас, русских, Родиной, которую очень часто называли «Россия» – и обычные люди, и крупные писатели. Советский Союз – это всего лишь официальное наименование государства, которое к концу 80-х годов XX века пора было сменить на название историческое и всеми любимое. Но вместо этого нам подсунули обломок страны с названием «Российская Федерация» и в дополнение – фальшивку СНГ, в котором не было действительно суверенных государств. Это скорее клуб президентов, премьеров, министров иностранных дел… Документы, важно обсуждаемые и визируемые главами несуверенных осколков – никогда не существовавших доселе государств, никогда не приносили существенной пользы народу и лишь оправдывали существование десятков правительств – новой бюрократической поросли, которая по численности и наглости далеко превзошла коммунистическую номенклатуру.
