1612. Минин и Пожарский. Преодоление смуты - страница 112

Мы должны осознать, что Октябрь является прямым следствием Февраля, что «белый» террор является прямым продолжением «красного». И те, и те – соучастники в крахе Империи, в массовой измене Вере, Царю и Отечеству. Такое понимание позволит нам воссоединиться с собственной историей – прежде всего, с историей Империи. И не видеть ни в свержении монархии в результате заговора, ни в торжестве большевиков в результате братоубийственной войны ничего позитивного, что можно было бы признавать основой российской государственности.

Опыт русской трагедии дает нам урок: не быть «левыми». Правда за «правыми» – традиционалистами, консерваторами, националистами, монархистами. А измена, трусость и обман – удел «левых»: коммунистов, социалистов, социал-демократов, либералов, анархистов, нацистов. Путаясь в «левых» теориях, Россия в XX веке пережила несколько катастроф, теряя миллионы человеческих жизней, а с 1991 года – огромные территории. Когда говорят, что «лимит на революции исчерпан», то забывают, что все эти революции исходят от «левизны». Русская трагедия, чтобы остаться для будущего России только опытом, должна быть пережита в реставрации русской государственной Традиции. А это значит масштабное изменение всего уклада жизни, который теперь носит совершенно гибельный для народа характер и обещает новые катастрофы, трагедии и утраты.

14 ноября 1920 года из Севастополя в Константинополь отбыл последний пароход с остатками разбитых «белых» армий. Гражданская война переместилась на местный, локальный уровень, а также на отдаленную периферию Империи.

10/23 июля 1922 года во Владивостоке открылся Приамурский Земской Собор, провозгласивший возвращение к принципам монархической государственности. История не дала шанса проверить эти принципы на прочность. Приамурский плацдарм русской государственности был разгромлен войсками большевиков.

Финал Гражданской войны, истерзавшей Россию в начале XX века, отмечен уникальной попыткой возвращения к монархии. Потеряв огромную страну, вчерашние республиканцы, отброшенные на удаленную окраину бывшей империи, вдруг одумались. Власть, почти случайно упавшая им в руки в 1921 году после серии переворотов, надо было обосновать какой-то концепцией государства. Поначалу Приамурское Временное правительство обратилось к «несоциалистическому народовластию» – собрало странный форум «представителей населения Дальнего Востока». И целый год ушел на речи народных витий, ратовавших за Учредительное Собрание. Пока в жесточайшем конфликте не схватились сторонники правительства и народного собрания. Междоусобица была остановлена лишь созывом Земского Собора и обращением к монархической традиции.

Монархический принцип требовал вплоть до воцарения законного самодержца немедленно подчиниться воле правителя-диктатора. Таковым стал генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс – потомок выходцев из Чехии, один из разработчиков знаменитого Брусиловского прорыва, сподвижник адмирала Колчака, организатор расследования убийства Государя и его семьи в Екатеринбурге. Генерал Детерихс и был утвержден Земским Собором временным главой Приамурского государственного образования.

Хаос братоубийственной войны и предреволюционной смуты в умах не мог не отразиться на работе Приамурского Земского Собора, на искажении монархического принципа крайней его формализацией. Невиданная помпезность ритуалов, парадов, клятв, присяг, речей ораторов и публикаций прессы затмевала задачи обороны Приамурья и солидаризации народа вокруг этой задачи.

Михаил Константинович Дитерихс

Земский Собор формировался по сословному принципу, но в то же время вопреки этому принципу привлекал представителей несоциалистических организаций – несословных объединений. Кроме того, в составе Земского Собора были предусмотрены места Временному Правительству и гражданским ведомствам. Власть, таким образом, исходила не только от представителей сословий, но и от тех, кто должен был утверждаться при должностях Собором или избранным им правителем. Территориальный принцип также не был соблюден – городские представители явно превосходили сельских, где, собственно, и решался вопрос о поддержке населением новой власти.