существования мудрости и зрелости. Ну ее, эту осознанность — сладостное старческое
забытье куда приятнее. И так по кругу. Какие спирали развития?! Выдумки
эксцентричных философов, да и только…
Но ваш покорный слуга исповедует другую религию. Я верю, что мы все же отличаемся
от цирковых лошадей, и выход есть, куда бы он ни вел. Поэтому будем считать, что наш
путь состоит не из шагов, а из ступенек, которых у каждого свое неисчислимое
множество, а в этой книге — всего тринадцать. Здесь число тринадцать не имеет ничего
общего с черными кошками и разбитыми зеркалами, оно — символ прорыва из
замкнутого круга двенадцати детских лет, дважды двенадцати часовых суток, двенадцати
месяцев календаря. Двенадцать ступенек обычной жизни, и тринадцатая — волшебная, новая!
Для удобства восприятия материала глав тоже тринадцать. Каждая — независимый
фрагмент, но главы выстроены по темам так, что начало посвящено детству, и присущим
ему вопросам, середина затрагивает темы юности и зрелости, конец — соответственно
старость. Последняя глава — вне возраста и тем. Волшебная ступенька описанию не
поддается!
Пре-Люди-Я
— Трах-тибидох-тибидах! — старик Хоттабыч произнес волшебные слова и в недоумении
уставился на экран телевизора, где вот уже полчаса без остановки крутили рекламу.
— Трах-тибидох-тибидах! —закричал он, грозя костлявым кулаком телевизору, но
никаких изменений не произошло.
“Надо идти на курсы повышения квалификации, что-то я совсем сдал” — подумал он, нервно расхаживая взад-вперед. Мало того, что в этом унылом мире не было таких
удобных и комфортных вещей как ковры самолеты, сапоги скороходы, скатерти-
самобранки, так еще и поговорить оказалось не с кем. Все намертво прикованы к этим
гипнотическим ящикам! Наверняка в каждом из них сидит невидимый факир и играет на
неслышной флейте! А как Хоттабыч сюда попал! Стыдно сказать — перепутал интонацию
второго слога заклинания, и вместо того, чтобы греть старые кости под тремя солнцами
соседнего мира, приходилось нервничать в этом.
Пока он так размышлял, перед телевизором возник мальчишка и совершенно не обращая
внимания на него, самого Хоттабыча, стал менять в ящике картинки, тыкая пальцем в
маленькую черную коробочку. Наконец, мальчишка успокоился, забрался с ногами в
кресло, и уставился в мигающее окно ящика.
От обиды Хоттабыч чуть не проглотил собственный язык. У него на глазах кто-то смог
справиться с этим сумасшедшим ящиком! Вдобавок этот кто-то его еще и не заметил!
Но делать нечего — выбраться отсюда он все равно не мог. Старик сел по-турецки на полу
рядом с креслом мальчика и тоже стал смотреть на мелькающие картинки. Вот те на!
Картинки рассказывали обычную историю его волшебного мира — одну из тех, что
каждый мало-мальски общительный джин выпалит вам с дюжину за раз. А здесь почему-
то их называли сказками. Хоттабыч попробовал слово на вкус. А что, неплохо... Он
цокнул языком — история-то выходила занимательной. И скоро он уже забыл о том, что
вообще собирался лететь в другое место.
Так они и сидели, старый Хоттабыч и маленький укротитель гипнотического ящика, совершенно не замечая друг друга, но оба одинаково увлеченные мелькающими
картинками.
Ступенька 1. Когда мы были маленькими
Когда мы были маленькими, весь остальной мир был большим. В нем было предостаточно
места для добрых и злых волшебников, для чудес на любой случай жизни и время года, для прекрасных принцесс и их отважных принцев, для смешных гномов и говорящих на
вполне понятном языке лесных зверей.
В этом мире для его маленьких обитателей не было ничего странного и невозможного.
Там можно было легко отыскать лекарство от старости для любимых родителей. Сегодня
быть Красной Шапочкой, а завтра — Снежной Королевой. Можно было задавать всем
вопросы и дорисовывать в книжках свои картинки. Большие бабушкины шкафы
