ДОКТОР ХАРВИ: У меня есть кое-что для тебя.
(Пауза.)
НАТАША: Для чего это?
ДОКТОР ХАРВИ: Я хочу, чтобы ты вела дневник. Записывай туда свои мысли, чувства. События. Это часто помогает пациентам с провалами памяти. Ты не обязана показывать его мне.
НАТАША: А это означает, что я не обязана его вести. Я просто хочу домой. Я хорошо себя чувствую, честно. Тут воняет дезинфицирующими средствами. Мне придется три раза помыться, чтобы смыть этот запах. (Смешок.) Тем не менее, думаю, это лучше, чем ледяная речная вода. Я могу идти?
ДОКТОР ХАРВИ: Боюсь, от меня не зависит, когда тебя отпустят, но уверена, что врачи не будут держать тебя здесь дольше, чем это необходимо.
НАТАША: Я пообещаю им, что теперь не буду выходить ночью из дома без надувных нарукавников. На всякий случай. (Смешок.)
Выдержка из
ОТЧЕТА ИНСПЕКТОРА КЕЙТЛИН БЕННЕТ, ПОНЕДЕЛЬНИК, 11 ЯНВАРЯ
На теле Наташи Хоуленд обнаружены следы ушибов и порезы, но отсутствуют явные признаки физического насилия. Штатный психолог больницы Аннабель Харви считает, что, несмотря на частичную потерю памяти, если бы Хоуленд получила психическую травму, такую, как при нападении, перед тем как упала или ее сбросили в реку, то в ее реакциях и поведении четко прослеживался бы посттравматический синдром. Сейчас она спокойна и хорошо себя чувствует.
В записях телефонных разговоров Хоуленд не обнаружено необычной активности, кроме сообщения с незнакомого номера, полученного в 00.33: Встречаемся сегодня в три часа ночи. В обычном месте. Хоуленд утверждает, что номер ей незнаком, и он отсутствует в ее списке контактов.
Сообщение было отправлено с предоплаченного телефона, купленного в магазине «Ван Селл Стоп» в торговом центре «Брекстон». Этот и еще один такой же телефон были приобретены за наличные 14 октября. Были запрошены записи с камер видеонаблюдения, установленные в торговом центре и магазине.
Хоуленд полагает, что сообщение на ее номер отправлено ошибочно. Меня беспокоит отсутствие какой-либо ее реакции на это. После опроса более двадцати подростков из ее школы заявили, что в такой ситуации ответили бы на сообщение: «Кто это?», Хоуленд же не ответила. Хотя меня и беспокоит отсутствие ответа, это ничего не доказывает; она могла решить не отвечать на сообщение с неизвестного номера.
Ни на берегу реки, ни в лесу неподалеку не было выявлено следов борьбы, хотя сильный снегопад в ту ночь и последующее утро сильно затруднял поиски. До того как к Наташе Хоуленд вернется память, полиция может лишь попытаться установить отправителя, опрашивая ее друзей и анализируя записи с камер наблюдения торгового центра.
На данный момент нет оснований считать это уголовным расследованием.
В понедельник улей, как и ожидалось, гудел, и Бекка чувствовала, что ей вслед поворачивались головы, когда она шла по коридору. Все знали, что она была в больнице. Благодаря фотографу из местной газеты, который слонялся у входа, они пронюхали, что Эйден сотрудничает с мужчиной, который вытащил Наташу из реки. Они также были в курсе, что давным-давно Бекка и Наташа дружили и что Бекка была первой, кого Наташа упомянула, когда очнулась. Все это сегодня жужжало в телефонах.
Ах да, я, пожалуй, это помню. Черт, Таша тогда носила брекеты, разве нет? Правда, что Бекка Крисп тогда была толстой? Прямо как свинья?
Перешептывания. Бормотания. Взгляды. Она хотела, чтобы все это прекратилось. Ей это нужно было не больше, чем Таше. Изредка кто-то пытался заговорить с ней, но она просто старалась прошмыгнуть мимо. Тот, кто хотел новостей о Таше, мог обратиться к двум Барби. Вот они жаждали внимания.
Не считая того, что она видела их в окружении толпы жадных до сплетен подражателей в общем зале на перерыве, Бекке удалось избежать встреч с Хейли и Дженни в первой половине дня, и она надеялась, что так и будет, пока не прозвенит последний звонок и она сможет сбежать. Это должно было у нее получиться. У Бекки последней парой было рисование, на которое не ходила ни одна из этих девочек.
– Ты в порядке? – спросила Ханна.
Она теперь была, можно сказать, лучшим другом Бекки, насколько таковым мог быть кто-то кроме Эйдена, и они, как это обычно бывало в обед в холодные дни, сидели на батарее в коридоре, куда выходили двери кабинетов естественных наук, и делились остатками чипсов. Ханна целый день не упоминала о произошедшем с Ташей – после того как Бекка вчера огрызнулась на ее сообщение, заявив, что не хочет говорить об этом, – но это все еще было между ними, темная точка на сером облаке, нависшем над всей школой. В глубине души Бекка хотела, чтобы Ханна все-таки спросила ее. Тем самым она показала бы, что в ней есть хоть какой-то чертов стержень. Ханна была милой и могла быть забавной, когда расслаблялась, и она была отличной слушательницей, когда Бекка либо воспевала Эйдена, либо злилась на него, но она, без сомнений, была мягкотелой. В их дружбе Бекка была главной. У нее были и другие друзья: Кейси из клуба театральных технологий, Эмили, с которой она сидела на английском, и, конечно, Эйден. Иногда возникало ощущение, что у Ханны была только Бекка. У нее никогда не было каких-то своих планов. И она всегда была рада видеть Бекку.
