Кейтель в зеркале мнений
Неоднозначность личности генерал—фельдмаршала Третьего рейха породила массу спекулятивных мнений и противоречивых суждений о его гениальности и твердолобости, угодничестве и бескомпромиссности, верности и вероломстве…
Британский военный историк Уилер—Беннет в ставшем широко известным исследовании «Немезида власти», изданном в Лондоне в 1953 г., собрал в кучу все праведные и неправедные обвинения, прозвучавшие в адрес Кейтеля на процессе в Нюрнберге. В результате получилось, что «Кейтель — скрытый нацист; безвестный и бесталанный вюртембергский офицер; амбициозный, но лишенный способностей; верный, но бесхарактерный…»
Американец Дуглас Келли, врач—психиатр Нюрнбергской тюрьмы, в своей книге «22 человека вокруг Гитлера» описывает Кейтеля как «типичного прусского юнкера и прусского генерала, чьи предки свыше 100 лет носили мундиры прусской гвардии и владели крупными наделами земли». Келли, по всей видимости, не был знаком с трудами Уилера—Беннета, поэтому наделил фельдмаршала «высоким интеллектом, правда, несколько менее разносторонним, чем у Йодля…»[7]
Не менее уважаемый англосаксонский военный историк Гордон А. Крейг в своей книге «Прусско—немецкая армия 1640–1645 гг. Государство в государстве», не мудрствуя лукаво, называет Кейтеля «человеком без характера и обожателем фюрера».
Карл Хензель, один из общественных немецких защитников в Нюрнберге, опытный и одаренный журналист, автор книги «Суд удаляется на совещание», увидел в Кейтеле «типичного немецкого генерала, без проблеска мысли за толстыми сводами черепной коробки, чью сущность можно объяснить только издержками воспитания в кадетском корпусе…»
В многочисленных мемуарах, интервью и исследованиях свое мнение о Кейтеле высказали практически все высшие офицеры Третьего рейха: генерал—фельдмаршал Манштейн, генерал—оберст Гальдер, генерал пехоты доктор Эрфурт… Никто из них не отрицает выдающегося организаторского таланта начальника штаба ОКВ, но все в один голос называют его «удобным подчиненным» — «рабочей скотинкой», по выражению Гальдера.
Исторические параллели неизбежны, но практически всегда некорректны — иные времена, иные нравы, иные обстоятельства и люди. Одно из самых избитых сравнений — исторические судьбы маршалов Кейтеля и Бертье. Напомню вкратце: Бертье Луи Александр — маршал императора Наполеона I, вице—коннетабль Франции, принц Невшательский, князь Ваграмский, герцог Валанженский. После отречения и ссылки на остров Эльба Наполеона Бонапарта отрекся от своего господина и присягнул на верность Людовику XVIII, но покончил жизнь самоубийством во времена «100 дней» то ли из раскаяния, то ли из страха… Фельдмаршал Кейтель выказал свое отношение к проблеме офицерского долга, ответственности командира и государственного деятеля в беседе с доктором Нельте, при подготовке последнего к перекрестному допросу свидетелей обвинения:
«…Самоубийство! В мыслях я много раз держал в руке пистолет, но потом запретил себе даже думать об этом. Как показали последние события, такое решение вопроса не могло ничего изменить, а тем более улучшить. Всю сознательную жизнь я честно представлял наши вооруженные силы и всегда защищал интересы вермахта. Мне бы не хотелось, чтобы напоследок меня обвинили в дезертирстве и трусости…
Как немецкий офицер считаю своим естественным долгом нести ответственность за все сделанное мной, даже если эти действия были совершены в добросовестном заблуждении… Не суть важно — вина это или трагическое стечение обстоятельств. Высшее руководство не имеет права уклоняться от ответственности за собственные ошибки и заблуждения — в противном случае отвечать за все придется солдатам и унтер—офицерам переднего края. А это было бы не только неправильно, но и недостойно…»
Глава 2
Письма из семейного архива
Вильгельм Кейтель — отцу
полевая почта[8] (Франция), 1.9.1914 г.
С божьей помощью второе большое сражение под Сент—Квентином осталось позади. Трое суток непрерывных атак, бои прекращались только ночью, на несколько часов. Немецкое оружие одержало великую победу — француз отступает к Парижу. За эти недели мы многого добились и многое пережили. В битве под Намюром, в воскресенье 23.8, мы 9 часов не могли подняться из окопов и понесли большие потери из—за превосходства противника в артиллерии. Погоды стоят великолепные. Я часто думаю о тебе и о богатом урожае, который ты соберешь несмотря на нехватку работников и лошадей…
