11/22/63 - страница 212

Спасибо Джорджу Бауху, Марина вышла из этой ситуации без потерь. Вскоре после визита Маргариты и ухода Ли Баух и еще один мужчина приехали на пикапе «шевроле» и увезли ее. Когда пикап отъезжал от дома 2703 по Мерседес-стрит, мать и дочь сидели в кузове. Розовый чемодан, который Марина привезла из России, был обложен одеялами, и Джун крепко спала в этом уютном гнездышке. Пикап тронулся, и Марина положила руку на грудь малышки, чтобы удержать ее. Девочки-попрыгуньи наблюдали. Марина помахала им рукой. Они ответили тем же.

Я нашел адрес Джорджа де Мореншильдта в справочнике «Белые страницы Далласа» и несколько раз проследил за его передвижениями. Мне хотелось знать, с кем он встречается, хотя будь он агентом ЦРУ, приспешником Лански или участником какого-то широкомасштабного заговора, сомневаюсь, что мне удалось бы вывести его на чистую воду. Могу лишь сказать, что он ни разу не общался с человеком, который вызвал бы у меня подозрения. Он ездил на работу и в Далласский загородный клуб, где играл в теннис или плавал в бассейне с женой. С ней же посетил пару стрип-клубов. К танцовщицам не приближался, но ему нравилось тискать буфера и зад жены на публике. Она не возражала.

Дважды он виделся с Ли. Один раз — в любимом стрип-клубе Мореншильдта. В такой обстановке Ли чувствовал себя не в своей тарелке, и они быстро ушли. Второй раз они встретились за ленчем в кафетерии на Браудер-стрит. Просидели чуть ли не до двух пополудни, разговаривая за бессчетными чашками кофе. Ли уже было поднялся, передумал, сделал новый заказ. Когда официантка принесла ему кусок пирога, что-то ей протянул. Она взяла это и сунула в карман, удостоив подарок беглым взглядом. Когда они отбыли, я не последовал за ними, а подошел к официантке и спросил, не покажет ли она то, что получила от молодого человека.

— Возьмите. — Она отдала мне листок желтой бумаги с надписью большими черными буквами: «РУКИ ПРОЧЬ ОТ КУБЫ!» Листовка призывала всех заинтересованных лиц присоединиться к местному (Даллас — Форт-Уорт) отделению этой замечательной организации. «НЕ ПОЗВОЛЯЙТЕ ДЯДЕ СЭМУ ДУРИТЬ ВАС! ПИШИТЕ НА А/Я 1919, ЧТОБЫ УЗНАТЬ ПОДРОБНОСТИ БУДУЩИХ ВСТРЕЧ».

— О чем они говорили? — спросил я.

— Вы коп?

— Нет, но мои чаевые больше, чем у копов. — Я протянул ей пятерку.

— Об этом. — Она указала на листовку, которую Освальд, несомненно, напечатал на новом месте работы. — О Кубе. Плевать я на это хотела.

Но вечером двадцать второго октября, менее чем через неделю после этой встречи, президент Кеннеди тоже заговорил о Кубе. И тут уж всем стало не до плевков.

Давняя истина гласит, что ты никогда не хватишься воды, пока не пересохнет колодец, но до осени 1962 года я и представить себе не мог, что она применима к топоту маленьких ножек над головой, от которого дрожит потолок. После отъезда семьи, занимавшей второй этаж дома 214 по Западной Нили-стрит, у меня появилось неприятное ощущение, что компанию мне составляют призраки. Мне недоставало Сейди, и тревога за нее постепенно становилась навязчивой. Пожалуй, уже стала. Элли Докерти и Дек Симмонс не разделяли моих страхов, связанных с возможным появлением в Джоди ее мужа. Сейди сама не воспринимала такой вариант серьезно. Наверное, думала, что я пытаюсь напугать ее Джоном Клейтоном только по одной причине: чтобы она полностью не вычеркнула меня из своей жизни. Никто из них не знал, что ее имя, если убрать Сейди, лишь на один слог отличалось от Дорис Даннинг. Никто из них не знал об эффекте гармонизации, который, судя по всему, я создавал одним лишь своим присутствием в Стране прошлого. А раз уж дело в этом, кого следовало винить, если бы с Сейди что-то произошло?

Кошмарные сны вернулись. Сны с Джимлой.

Я перестал следить за Джорджем де Мореншильдтом и теперь во второй половине дня отправлялся на долгие пешие прогулки, которые заканчивались в девять, а то и в десять вечера. На этих прогулках я думал о Ли, которого взяли учеником в фотолабораторию далласской полиграфической компании «Джеггарс-Чайлс-Стоуволл». Или о Марине, которая временно поселилась у Эллен Холл, только что разведшейся женщины. Холл работала у дантиста Джорджа Бауха, и именно этот дантист сидел за рулем пикапа, на котором Марина и Джун уехали из лачуги на Мерседес-стрит.