Я улыбнулся.
— У меня есть еще одна причина пригласить вас на нашу свадьбу, хотя и без слов понятно, что вашего обаяния и искрящегося остроумия уже достаточно для приглашения. На пенсию уходит не только Фил Бейтман.
— Мими, не делайте этого. Возьмите отпуск без сохранения содержания, если это необходимо, но…
Она решительно покачала головой.
— Больна я или здорова, сорока лет достаточно. Пора уступить место более молодым рукам, глазам, да и мозгам тоже. По моей рекомендации Дек нанял высококвалифицированную молодую женщину из Джорджии. Ее зовут Сейди Клейтон. Она будет на нашей свадьбе, но не знает ни единой души, и я надеюсь, что вы окажете ей всяческое содействие.
— Миссис Клейтон?
— Я бы так не сказала. — Мими смотрела на меня невинными глазами. — Как я понимаю, она в самое ближайшее время намерена вернуть себе девичью фамилию. В полном соответствии с положенными юридическими процедурами.
— Мими, вы еще и сводница?
— Отнюдь. — Она хихикнула. — Вовсе нет. Вы будете единственным учителем с кафедры английского языка и литературы, который еще не обзавелся парой, поэтому вполне естественно определить вас ей в наставники.
Я подумал, что рассуждения ее напрочь лишены логики, с учетом того, что обычно у нее все всегда разложено по полочкам, но проводил Мими до двери без комментариев на эту тему. Сказал другое:
— Если все так серьезно, как вы говорите, лечиться вам надо уже сейчас. И не у какого-то доктора-шарлатана в Хуаресе. Вам надо лечь в Кливлендскую клинику. — Я не знал, существует ли уже Кливлендская клиника, но как-то вырвалось.
— Вряд ли. Выбирая между смертью в больничной палате, среди трубочек и проводов, и на прибрежной мексиканской асьенде… как вы любите говорить, большого ума не надо. И есть кое-что еще. — Она смотрела на меня не мигая. — Боль пока терпимая, но мне сказали, что она усилится. В Мексике не мучаются угрызениями совести, прописывая большие дозы морфия. Или нембутала, если до него дойдет. Поверьте мне, я знаю, что делаю.
С учетом случившегося с Элом Темплтоном, я пришел к выводу, что она права. Обнял ее, на этот раз нежно прижал к себе, поцеловал в выдубленную ветром и солнцем щеку.
Она выдержала все это с улыбкой, потом выскользнула из моих рук. Всмотрелась в меня.
— Хотела бы я знать вашу историю, мой друг.
Я пожал плечами.
— Я открытая книга, миз Мими.
Она рассмеялась.
— Какая чушь. По вашим словам, вы из Висконсина, но появляетесь в Джоди с новоанглийским выговором, а на вашем автомобиле флоридские номера. Вы говорите, что ездите в Даллас, чтобы набирать материал, и ваша книга должна быть о Далласе, но персонажи в ней разговаривают как жители Новой Англии. Собственно, в двух местах они просто говорят «ага». Вам надо бы это изменить.
А я-то думал, что так ловко все переписал.
— На самом деле, Мими, в Новой Англии говорят «ага-а».
— Учту. — Она продолжала всматриваться в мое лицо. Мне стоило немалых усилий не отвести взгляд, но я справился. — Иногда я ловлю себя на мысли, а вдруг вы космический пришелец, как Майкл Ренни в фильме «День, когда Земля остановилась». Прибыли сюда, чтобы изучить местных аборигенов и сообщить на альфу Центавра, есть ли у нас шанс присоединиться к галактической цивилизации, или нас следует выжечь плазменными лучами, прежде чем мы заразим Галактику своими микробами.
— Очень уж надуманно.
— Хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы обо всей нашей планете судили по Техасу.
— Если бы Джоди послужил объектом исследования, я уверен, что Земля сдала бы экзамен.
— Так вам здесь нравится?
— Да.
— Джордж Амберсон — ваши настоящие имя и фамилия?
— Нет. Я сменил их по причинам, которые важны для меня, но ни для кого больше. Я бы предпочел, чтобы вы об этом никому не говорили. Понятно почему.
Мими кивнула:
— Это я могу. Еще увидимся, Джордж. Закусочная, библиотека… и свадьба, разумеется. Вы уделите должное внимание Сейди Клейтон?
— Обязательно. — Слово это я произнес с техасским выговором, и Мими рассмеялась.
После ее ухода я долго сидел в гостиной, не читал, не смотрел телевизор. Не думал о работе над рукописью. Думал о том, на что согласился: год работы в штате Денхолмской объединенной средней школы, доме «Львов». Решил, что не жалею об этом. Я мог не хуже любого реветь в перерыве между таймами.
