Итак, Дрейк вновь направился на север. Не встретив других своих кораблей, решил все-таки продолжить экспедицию. С чилийскими индейцами он сумел наладить хорошие отношения. В городе Вальпараисо Дрейк захватил испанское судно с грузом вина и золота, а также с секретными картами Америки. В дальнейшем выяснилось, что испанцы неверно рисовали западный берег материка, и Дрейк исправил ошибку.
На Тихоокеанском побережье испанцы не ожидали нападений ни на суше, ни на море. Дрейк без особых усилий собрал богатый урожай драгоценных металлов и камней. Не отличаясь жестокостью, он не убивал ограбленных испанцев, а потому весть о его подвигах быстро распространилась по всему побережью.
«Золотая Лань» вполне оправдала свое имя. В ее недра стали перетекать сокровища из трюмов испанских галеонов, из сундуков жителей поселков, из вьюков торговых караванов. Последним «подвигом» Дрейка стал захват так называемого золотого галеона – осуществление мечты всех пиратов. На этих судах испанцы доставляли драгоценности из Нового Света. В результате доходы от захваченных богатств в сотни раз превысили расходы на экспедицию.
Но как теперь достичь Британии? Дрейк предугадал действия испанцев, которые отправили военную эскадру к Магелланову проливу. «Золотая Лань» взяла курс на север. Дрейк был готов обогнуть Северную Америку, пройдя из Тихого океана в Атлантический. Он достиг 48° северной широты. Берег отклонялся не на восток, а на запад. Пришлось остановиться в удобной бухте (позже названной заливом Дрейка), привести в порядок корабль и обсудить дальнейший маршрут, наладились дружеские отношения с индейцами. Дрейк поставил на берегу памятный знак, торжественно объявил о присоединении территории к Англии, назвав ее из-за белых прибрежных скал Новым Альбионом (синоним Британии).
Оставался свободным один лишь путь – через Тихий океан. Плавание продолжалось три месяца. Наконец они достигли Марианских островов. Еще через полтора месяца – Молуккских. Местный правитель доброжелательно принял англичан. Однако команда «Золотой Лани» не отпускала Дрейка на берег, памятуя трагический финал Магеллана и дорожа своим капитаном.
От острова Ява, избегая встреч с испанскими и португальскими военными кораблями, Дрейк первым в мире взял курс прямо к мысу Доброй Надежды, пересекая Индийский океан. И вот в конце сентября 1558 г. «Золотая Лань» с грузом золота бросила якорь в Плимуте. Она стала вторым судном в мире, совершившим кругосветку и впервые – вместе со своим капитаном. Потери личного состава были невелики. Доходы пайщиков (включая королеву), вложивших в экспедицию свои капиталы, составили 4700 %!
Пират и первооткрыватель Дрейк, удостоенный почестей и наград, стал первым среди тех, кто содействовал низвержению испанского и португальского господства в Мировом океане. Пути, проложенные Колумбом и Магелланом, оказались, в конце концов, роковыми для этих двух стран.
«Покорение океанов» проходило главным образом в широкой полосе земного шара, тяготеющей к тропической зоне. Сказывалась нацеленность мореходов на выгодную торговлю, а еще более – на захват золота, серебра, драгоценных камней, пряностей, рабов. В результате сложилась странная ситуация: несмотря на замечательные географические достижения и кругосветные плавания, оставались неизвестными материки Австралия и Антарктида. Почти ничего не было известно о севере и северо-западе Америки, Центральной, Северной и Северо-Восточной Азии.
Первым из европейцев увидел этот остров пират Эдуард Дэвис. Было это в 1687 году. Запись Дэвиса в корабельном журнале была лаконичной, а координаты острова очень неточны. Оправдание этому веское: за пиратом гнался военный корабль. Посещение острова отменялось: надо было поскорее скрываться от погони.
34 года спустя голландская экспедиция из трех кораблей под начальством Якоба Роггевена отправилась на поиски легендарной Неведомой Южной земли. Предполагалось, что клочок суши, открытый Дэвисом, может оказаться частью этого материка. Плавание проходило трудно, экипаж страдал от цинги. Вот что писал участник похода немец Карл Фридрих Беренс: «Эту жалкую жизнь не описать пером. На кораблях воняло больными и мертвецами. Заболеть можно было уже от одного запаха. Больные жалобно стонали и кричали… Они настолько отощали и сморщились от цинги, что являли собой зримый облик смерти… Много было страдающих от психических расстройств. Здесь не помогли бы никакие лекарства, кроме свежей пищи… Мои зубы почти полностью оголились от десен, а сами десны распухли в палец толщиной. На руках и на теле появились желваки величиной больше лесного ореха».
