Однако личная жизнь танцовщицы была далека от идеала: хотя ее руки и сердца добивались многие, она не спешила связать себя узами законного брака. Кроме того, диву подмостков всю жизнь преследовало предчувствие огромной беды. Оно оказалось пророческим: двое ее обожаемых детей – дочь, рожденная от режиссера Гордона Крэга, и сын от наследника империи «Зингер», Патрика Зингера, по нелепой случайности утонули вместе с автомобилем в Сене.
Казалось, жизнь кончена. Айседора не могла не то что танцевать – она не могла даже плакать. И когда лондонская гадалка предрекла, ей, сорокалетней, что в заснеженной России она встретит свою любовь и даже выйдет замуж, Айседора только покачала головой…
Дункан пригласил в Россию нарком просвещения Луначарский. Как новаторскую танцовщицу, ее просили открыть школу для детей пролетариата. В красной России, о которой на Западе ходили самые страшные слухи, царили голод и разруха, но Дункан всем сердцем стремилась к новой жизни. Поэтому она, не сомневаясь ни минуты, отправилась в путь.
Есенин увидел Дункан на танцевальном вечере, где знаменитость демонстрировала свое искусство. Зрелище было настолько захватывающим, что поэт влюбился в женщину на сцене с первого взгляда. После окончания вечера, когда поэт читал немногочисленным приглашенным на ужин стихи, танцовщица была покорена их ритмом и музыкальностью. Почти ни слова не знавшая по-русски, она тем не менее поняла, что человек, написавший их, – гений. Взволнованная, она подошла к Есенину и, пытаясь выразить свои чувства без обиняков, поцеловала. Погладив поэта по льняным кудрям, она на ломаном русском сказала: «Ангель», – но, заглянув в его васильковые глаза, воскликнула: «Чьорт!»
Да, этот человек был и дьяволом, и ангелом одновременно. Двойственность характера присуща всем без исключения, но в Есенине она проявлялась особенно ярко. Роман Айседоры и Есенина, начавшийся тем самым вечером, развивался очень бурно. Влюбленные общались практически одними жестами, но прекрасно понимали друг друга. Однако идиллия продолжалась недолго: Есенин уже тогда много пил и в этом состоянии мог позволить себе оскорбить любимую. Она кротко сносила его выходки, потому что этот странный русский действительно оказался последней и самой сильной любовью ее жизни…
По условиям контракта в 1922 году Айседоре нужно было уезжать из Москвы – ее ждали гастроли по Европе и Америке. Есенин хотел ехать с возлюбленной, но выехать за рубеж они могли только как муж и жена. И Дункан впервые в жизни изменила своим принципам свободной любви и согласилась зарегистрировать брак. Есенина отпускали неохотно, но он обещал пропагандировать Советскую Россию за рубежом – и вскоре самолет с молодоженами на борту приземлился в Германии.
Семейная жизнь не заладилась с самого начала. Айседора отличалась экзальтированным характером. Ее финансовые дела в связи с долгим пребыванием в России шли хуже некуда. Особняк был продан за долги, а остальное имущество, оставшееся без присмотра, просто-напросто расхищалось. И хотя на ее банковские счета был наложен арест, она позволяла себе роскошь ездить на приемы в лимузине, таская за собой молодого мужа. Есенин, которому надоела роль ученой собачки при знаменитой в Европе жене, был очень недоволен. Здесь он был никем – «русским мужиком, мужем знаменитой Айседоры».
В Америке поэту не понравилось еще больше: из-за сухого закона выпивки было не достать, и он, привыкший постоянно взвинчивать себя алкоголем, довольствовался тем, что можно было купить у бутлегеров. Кроме того, его измучили вопросами, как он зарабатывает на жизнь. Когда Есенин говорил, что он пишет стихи, толстосумы замечали: «Стихи – это прекрасно! Но чем же вы все-таки зарабатываете на жизнь?»
Америка, тупые вопросы, отсутствие алкоголя, чужой язык и Айседора, чувствующая себя в этой стране как рыба в воде – все это раздражало Есенина все больше и больше. Он устраивал громкие скандалы в отелях, и только вмешательство чиновников – поклонников искусства его жены, спасало его от крупных неприятностей. В конце концов он заявил Айседоре, что возвращается в Россию.
