Кроме того, он умел рассмешить, заставить посмотреть на привычные вещи с другой стороны. Заметив, например, что в ресторане, где кормили гастролеров, Галина предпочитает другим закускам соленые огурцы, он пробрался в ее комнату и поставил на стол вазу, наполненную ландышами и… солеными огурцами! Да еще и записку написал такую, что она просто руками развела – то ли смеяться, то ли действительно выйти за него замуж?
Он ухаживал за ней как мальчишка. Гуляя по Праге, умытой летним дождем, он внезапно предложил: «А давайте перелезем через стену? Там, на той стороне, такие восхитительные лужи!» Она растерялась: «Как, я, примадонна, буду лазить через стены? Прямо в грязь?» Тогда, чтобы она не испачкалась, он снял с себя светлый плащ и бросил ей под ноги…
Их брак стал настоящим союзом профессионалов и любящих сердец, хотя соединиться официально им было непросто. Ее муж, Марк, не давал ей развода, больше того: просто перестал выпускать жену из дома. Провожал до театра, потом встречал с работы – и никаких посторонних контактов! А в это время Ростропович неистовствовал, обрывая телефон. В конце концов он поставил вопрос ребром: «Или ты уходишь ко мне, или между нами все кончено!»
И тогда она… просто убежала из дому! Воспользовалась тем, что муж ушел на рынок, быстро собрала чемодан с самым необходимым и выскочила на улицу, боясь только одного – что Марк вернется раньше времени. Бросилась к стоянке такси: Москву она тогда знала очень плохо, села в машину и продиктовала адрес. Шофер возмутился: «Так это же буквально за углом! И пешком дойдете!» А ее трясло от страха и… счастья. Сейчас она наконец будет с тем, кого любит! «Да поезжайте уже, пожалуйста! Я вам заплачу!»
Ее встретили… мама и сестра Мстислава, которым он объявил: «Сейчас сюда приедет моя жена!» Ни о какой жене они раньше и слыхом не слыхивали! Мама от волнения закурила и одновременно стала натягивать на ночную рубашку халат, а сестра открыла Галине дверь. Сам Ростропович в это время убежал за шампанским, а три растерянные женщины просто смотрели друг на друга, не зная, что делать. Когда он вернулся, все плакали – от волнения. Его возлюбленная Галина сидела на чемодане в прихожей, а вокруг – ее новые родственники. Так и началась их с Ростроповичем семейная жизнь.
Вишневская уже тогда была звездой первой величины, к Ростроповичу известность пришла позже. И в ЗАГСе, когда они пришли расписываться, служащая стала уговаривать Мстислава сменить его фамилию – которую и выговорить-то толком невозможно! – на звучную и известную фамилию жены. «Да не надо, – отбивался смущенный Ростропович, – я уж как-то к этой привык!»
Они были счастливы вдвоем, а уж когда Галина забеременела, Слава и вовсе стал относиться к ней как к некому драгоценному сосуду. Она же до последнего пела в спектаклях, в то время как он, гастролировавший с оркестром, волнуясь, кричал по телефону: «Без меня не рожать!»
Его строгий приказ подействовал на ее организм – родила она на следующий день после его возвращения с английских гастролей. Он привез ей невиданные подарки: отрезы для концертных платьев, духи, шали и шубу, увидев которую, она чуть не расплакалась! Однако плакать ей хотелось не от счастья, а от того, что она поняла: Слава экономил в Англии каждую копейку из мизерных суточных, не ел и не пил, чтобы побаловать ее всеми этими недоступными здесь, в Союзе, вещами.
Они были не только гениальными музыкантами. Прежде всего они были людьми с большой буквы, которым не безразличны судьбы родины. Однако сама родина в то время думала иначе: за дружбу с опальным Солженицыным их лишили гражданства и выслали из страны. Выслали тех, кто был гордостью искусства, лицом страны, которым нужно было гордиться!
Гастроли Вишневской и Ростроповича приносили Советскому Союзу огромную прибыль в твердой валюте, из которой сами артисты не получали даже тысячной доли. Власть отбирала даже подарки, сделанные артистам зарубежными импресарио и меценатами.
Они уехали буквально без ничего. Все заработанное – квартира, дача, мебель – осталось в Союзе. Мало того, за помощь инвалидам-эмигрантам Первой мировой их лишили всех государственных наград, а имена их были стерты отовсюду: с пластинок, кинофильмов, истории театра…
