- Что случилось?
- Зуб! – еле вымолвила. – Задрал проклятый. Разболелся, как только села в Ашхабаде в автобус. И боли, не переставая.
- А куда путь держишь?
- Да куда же еще – в поликлинику, к стоматологу. Кстати, ты знаешь, где у них эту самую медпомощь оказывают?
- Увы! Ни обращаться за помощью, ни брать материал у эскулапов не приходилось.
- Во, блин! Что же делать? И клык проклятый просто замучил, и каблуки достали – ноги подламываются.
- А вон, смотри, стоит гаишник. Пошли – все вмиг разузнаем.
Подойдя, я представил обоих и объяснил проблему. Парень сходу преобразился: то стоял сонная муха мухой, а то взмыл оводом.
- Момент!
И тут же, взмахнув жезлом, тормознул сверкающие новой краской «Жигули»:
- Отвезешь их в поликлинику! – дал указание и обернулся к нам:
- А я попрошу товарища меня подменить и тоже подъеду.
«Вот это уважение к гостям», - подумал я, но вслух ничего не сказал.
Зуб Ларисе выдернули. Появившийся – слов сдержал! - гаишник вывел нас к машине, за руль которой уселся сам.
- Куда теперь?
- Меня, если вас не затруднит, к райкому партии, - сказал я.
- А меня, - подала голос коллега, - в гостиницу, ведь еще и поселиться не успела. Да и вряд ли после таких передряг буду сегодня собирать информацию. А ты долго будешь занят, - это уже ко мне.
- До конца рабочего дня. А что?
- Да обмоем чудесное избавление меня от боли.
- Ну, в таком случае постараюсь закруглиться к пяти.
- Вы тоже, Гурбангельды, приходите, - обратилась Лариса к гаишнику. – Не знаю, чтобы мы без вас и делали.
К 17.00, справившись с делами, я был в гостинице. На входе поинтересовался, в каком номере поселилась корреспондент «Туркменской искры». Мне ответили.
Умылся и пошел к коллеге. Стучу. Из-за двери – смешанный женско-мужской дуэт:
- Входите, открыто!
Переступаю порог. Хозяйка и Гурбангельды дружно налегают на пиво. Увидев меня, обрадовано поднимаются, и мы отправляемся затариваться. В ближайшем гастрономе берем чурек и водку. Дело – за закуской: выбор ее небогат.
- Нет, нет, - машет рукой Гурбангельды. – Эту колбасу мы брать не будем. Едем на базар за бараниной.
- Но, во-первых, ведь уже поздно! – говорю я. – А, во-вторых, мы же не станем есть сырое мясо.
- Во-первых, - в тон отвечал новый знакомый, - у нас на рынке есть дежурные…
- Как это? – округляет глаза Лариса.
- А вот для таких случаев. Мало ли по какой причине мясо кому-то понадобится вечером. И что же – его ему будет негде купить? Вот по очереди мясники и остаются торговать до ночи. Им тоже выгодно: и товар продадут, и цена в этом случае выше.
- А во-вторых? – напомнил я.
- А, во-вторых, сыроядением мы заниматься не будем. Остальное – мой небольшой секрет.
На базаре гаишника встречали, как самого уважаемого человека. Я сразу понял: тухлятины не подсунут. Взвесили кусок килограмма на три, замотали в бумагу и протянули Гурбангельды:
- Четырнадцать рублей!
Я его опередил:
- Нет, заплачу я!
Тот начал упираться: мы-де гости, а он – хозяин и закон гостеприимства…
Однако я остался непреклонен: зачем от кого-то зависеть, пусть и в мелочах?
Вернулись в гостиницу - с водкой-хлебом и бараниной. Гурбангельды тут же ее забрал и куда-то исез. Минут через десять вернулся, довольно потирая руки:
- Давайте выпьем еще пива, а там и жаркое подоспеет!
- ?!!
- С поваром ресторана договорился – сделает все в лучшем виде.
Надо ли говорить, что вечер мы провели чудесно. Под конец, захмелев и расчувствовавшись, я приглашал гаишника в случае приезда в столицу, обязательно зайти ко мне в гости. На что услышал неожиданное:
- Если получится, зайду…
Уйдя в свой номер, я тут же завалился спать. На следующий день, добрав необходимый материал, уже к обеду укатил в Ашхабад. А еще через несколько позвонила Лариса:
- Ну, ты что-нибудь, наконец, понял в местной жизни?
- В каком смысле?
- В смысле общения с туркменами (Лариса родилась и жила в столице).
- Нет… А что ты имеешь в виду?
- Да то, что на равных с ними общаться нельзя! Только как башлыку с дехканином. Ибо любое равенство они расценивают, как слабость. Разве ты не заметил, что Гурбангельды – неплохой, в общем-то парень! – изменил отношение к тебе, как только ты не позволил ему расплатиться за баранину. Понимаешь, ты в его понимании ПЕРСОНА, и он должен тебя обслуживать. В надежде, что когда-нибудь ему воздастся услугой с твоей стороны. А ты уперся…
