Я был изумлен… Впоследствии я узнал, что Энрико изучал математику и физику по случайным книгам, которые он покупал в букинистических магазинах, и я стал доставать для него книги, которые могли бы дать ему ясные идеи и прочную математическую основу.
Энрико достаточно было прочесть книгу один раз, чтобы знать ее в совершенстве. Помню, например, что, когда он возвратил мне прочитанную им книгу, я предложил ему оставить ее у себя еще на год с тем, чтобы он смог обращаться к ней. Ответ Ферми был поразительным: «Благодарю вас. В этом нет необходимости, поскольку я уверен, что запомнил все самое важное. Вообще, через несколько лет ее основные идеи я буду понимать еще более отчетливо, и, если мне понадобится формула, я смогу легко вывести ее…»
Быть может, именно благодаря влиянию Адольфо Амидея одаренный мальчик и стал гением. Конечно, Ферми был прирожденным физиком, но кто может сказать, как повернулась бы его судьба, если бы инженер Амидей отнесся к нему иначе, а на вопросы мальчика отвечал, например, так: «Это пока слишком трудно для тебя. Подрастешь – поймешь!» Возможно, Энрико не увлекся бы так серьезно математикой и физикой, а в результате стал бы, скажем, хорошим инженером. Дело в том, что перед тринадцатилетним Ферми был только один прямой путь, который мог бы привести его туда, куда он впоследствии пришел (и этот путь ему указал Амидей), но при этом было огромное число «боковых» дорог. Возможно, Ферми стал великим именно потому, что уже с детства его интеллектуальные запросы удовлетворялись. В этом убеждает стиль выдающегося ученого во всем, что относилось к физике, – читал ли он лекции, объяснял что-либо сотруднику, выражал ли сомнение в чем-то, всегда создавалось впечатление, что все ему просто и знакомо, что физика для него – дом родной.
В 1916 году Ферми поступил в лицей. Пройдя трехгодичный курс за два года и в июле 1918-го получив диплом, семнадцатилетний Энрико оказался перед извечным выбором каждого выпускника средней школы – чем заниматься дальше, какой вуз выбрать? Можно было, конечно, остаться дома и поступить в Римский университет. Но в этот момент в судьбе юноши вновь появился Адольфо Амидей. «Когда Энрико получил лицейский диплом, я спросил у него, чему он хочет посвятить себя – математике или физике? – вспоминал позднее инженер. – Привожу дословно его ответ: «Я изучал математику с таким рвением потому, что считал это необходимой подготовкой для изучения физики, которой я намерен посвятить себя целиком и полностью». Тогда я спросил у него, считает ли он свое знание физики столь же обширным и глубоким, как и математики. «Я знаю физику гораздо шире и, как мне кажется, столь же глубоко, потому что прочел все наиболее известные книги по этому предмету», – ответил он». Тогда Амидей посоветовал будущему великому физику поступать в Высшую Нормальную школу Пизы (Scuola Normale Superiore di Pisa) и совмещать учебу там с посещением лекций в университете.
В то время Высшая Нормальная школа при Пизанском университете была одним из лучших высших учебных заведений Италии, и для поступления туда необходимо было выдержать серьезный конкурс. Ферми не только блестяще сдал вступительные испытания, заняв первое место, но и произвел сильнейшее впечатление на профессора математики. После экзамена тот специально пригласил Энрико на беседу, в заключение которой сказал: «За всю свою долгую профессорскую деятельность я не видел ничего подобного. Вы – выдающийся человек, и вам суждено стать большим ученым».
По итогам конкурса Ферми была предоставлена специальная стипендия, позволившая ему целиком сосредоточиться на учебе. Что он и сделал, отдав, пожалуй, в первый и последний раз в жизни некоторую дань дурачествам. Ферми вступил в «Общество против ближнего», целью которого было устраивать ближним разные неопасные каверзы. Однако зловонная бомба в учебной аудитории едва не привела к исключению – будущую гордость итальянской науки отстоял пожилой профессор, просивший восходящую звезду заниматься с ним новомодной теорией относительности (скоро у Энрико появились и серьезные статьи на эту тему, а в 1934 году Ферми признавался: «Когда я поступил в университет, классическую физику и теорию относительности я знал так же, как и теперь»).
