В 1964 году за выдающиеся заслуги в области математики, техники и биологических наук Норберт Винер был награжден национальной золотой медалью «За заслуги перед наукой» – высшим американским отличием для ученых. Медаль вручал лично президент США Линдон Джонсон. На торжественном собрании, посвященном этому событию, он произнес: «Ваш вклад в науку на удивление универсален, ваш взгляд всегда был абсолютно оригинальным, вы – потрясающее воплощение симбиоза чистого математика и прикладного ученого». При этих словах выдающийся ум человечества достал носовой платок и прочувствованно высморкался…
Эта сцена как нельзя лучше характеризует Винера, который выглядел и вел себя как классический профессор из анекдотов: бородка клинышком, очки с толстыми стеклами, невероятная неуклюжесть, путаная и бессвязная речь, фантастическая рассеянность в бытовых вопросах.
По собственному признанию, в молодости будущий основатель кибернетики обладал «коллекцией клинических проявлений неврозов и душевных недугов». Семейная жизнь, рождение дочерей оказали на него благотворное влияние – неврозы стали проявляться в меньшей степени, хотя фраза «дом начинает выглядеть пустым, а погода – все больше становиться осенней…» (Нью-Гемпшир, 7 сентября 1931 года) говорит о душевном дискомфорте.
С возрастом нестабильность психики частично прошла и, по свидетельству многих современников, трансформировалась в защитную реакцию, выражавшуюся в тщеславии и высокомерии. Однако Винер постоянно находился в круговороте депрессий, повторявшихся каждые три недели. Выход ученый находил в своеобразном юморе. Чего стоят такие его фразы: «Профессор – это человек, который может говорить на любую тему примерно минут пятьдесят». Или: «Лучшей материальной моделью кошки является другая, а желательно, та же самая кошка». Но если говорить о юморе применительно к профессору Винеру, то нельзя обойти серию анекдотов, в основе которых лежали реальные ситуации. Вот некоторые из них, подкрепленные свидетельствами конкретных людей, знавших ученого.
Китайский физик К. Джен, выпускник Массачусетского технологического института, пишет: «Вспоминая жизнь в MTI, невозможно не рассказать о замечательном человеке, Норберте Винере, свидетелем эксцентричности которого мне довелось быть. Я помню, что профессор Винер всегда приходил в аудиторию без конспекта лекции. Сначала он доставал большой носовой платок и прочищал нос очень энергично и шумно. Он почти не обращал внимания на аудиторию и редко объявлял тему лекции. Он поворачивался лицом к доске, стоя очень близко к ней из-за своей очень сильной близорукости. Хотя я обычно сидел в первом ряду, мне было трудно разобрать, что он пишет. Большинство других студентов не могли видеть вообще ничего. Но наибольшее удовольствие для аудитории было слышать, как профессор Винер говорит сам себе: «Ну, это определенно совершенно неверно». При этом он быстро стирал все, что было написано. Затем он начинал все сначала, бормоча про себя: «Пока это, похоже, правильно». И через минуту: «Однако это не может быть правильно», – и стирал все опять. Этот процесс повторялся вновь и вновь, пока не звенел звонок с лекции. Профессор Винер уходил из аудитории, даже не взглянув на своих слушателей».
Роберт К. Везерол, директор службы по трудоустройству выпускников, передает рассказ одного из студентов, который «по дороге в Нью-Гемпшир остановился, чтобы помочь человеку, беспомощно стоящему около машины с проколотой шиной», в котором он узнал Норберта Винера. Тот проверил у юноши зачетку и сказал, что может принять от него помощь, так как зачет уже сдан.
Другой сотрудник MTI, администратор факультета математики Филис Блок, вспоминает: «Он часто навещал меня в офисе и разговаривал со мной. Когда спустя несколько лет мой офис переехал в другое помещение, Винер пришел ко мне представиться и познакомиться. Он не помнил, что я – тот же самый человек, с которым он часто общался. Я был в другом помещении, и он принимал меня за кого-то другого».
Таков был Норберт Винер – высокомерный гений, ставший персонажем студенческого фольклора из-за своей беспомощности во всем, что не затрагивало его научных интересов.
