Андрей притормозил у поворота к моему гаражу и предложил:
— Занеси ружьё, а велосипед завтра заберёшь.
Я распахнул дверцу, выбрался из кабины и вытянул чехол с дробовиком. Развернулся и сразу приметил белое пятно загнанного в тупик автомобиля. Показалось странным, что кто-то бросил там свою машину, невольно даже попятился.
— Ты чего? — начал было Андрей, и тогда в глаза ударил дальний свет внезапно вспыхнувших фар.
— Ни с места! Милиция!
Даже мысли повиноваться не возникло; я зашвырнул в «буханку» ружьё ещё прежде, чем до конца осознал услышанное, следом рванул сам.
— Гони! — гаркнул, захлопывая дверцу.
Андрей рванул рукоятку переключения передач и до упора утопил педаль газа, двигатель надсадно рыкнул, «буханка» резво дёрнулась назад. Меня едва не сбросило с сиденья, а только начал выпрямляться, и грохнул выстрел, лопнуло и осыпалось кучей осколков боковое окошко. Пуля угодила в противоположную стойку и отлетела куда-то в кузов.
В следующий миг УАЗ укрылся от стрелка за гаражом, но Андрей ещё сдавал задом по проезду, когда в свете фар мелькнула его тёмная фигура.
— Пригнись! — крикнул я и подался вниз.
Андрей живо приник к рулевому колесу, и тут же один за другим хлопнули два пистолетных выстрела, побежали трещины по лобовому стеклу. «Буханка» выкатилась из гаражей, развернулась, и мы помчались прочь, но выгаданной форы не хватило, чтобы затеряться во дворах: почти сразу вслед за нами выскочила белая «девяносто девятая».
Снова они! Суки! Откуда только о гараже узнали?!
Шансов оторваться от куда более шустрой легковушки не было ни малейших, и Андрей, вывернув руль, ушёл в посёлок. Разбитая грунтовая дорога сводила на нет преимущество преследователей в скорости, да и совершить обгон на узеньких улочках было практически невозможно. Впрочем, не могли рассчитывать сбросить преследователей с хвоста и мы.
— Это не менты! — крикнул я, в очередной раз высунув голову в выбитое боковое окошко и оглянувшись. «Девяносто девятая» неслась с отставанием метров в тридцать, не приближаясь, но и не отставая.
— Да уж понял! — выдал в ответ Андрей, на щеке которого набухала кровью оставленная осколком царапина. В лобовом стекле расходилась от двух дырок целая паутина трещин, но само оно уцелело.
— Гони к блокам, там уйдём! — посоветовал я.
— Что с ружьём?
Я перевалился через спинку сиденья и подтянул к себе заброшенный в кузов чехол с помповым дробовиком. Трясло и кидало просто безбожно, закрепить ствол не удалось ни с первой, ни со второй попытки, ладно хоть дальше попался относительно ровный участок, и я наконец сумел собрать ружьё. Тут же УАЗ резко повернул, меня бросило к правому борту и шибануло о лавку, а сверху рухнули велосипеды, да так неудачно, что ударом педали из пальцев выбило фиксатор ствола.
Секунд двадцать я лихорадочно шарил вокруг себя, затем отыскал его и, даже не пытаясь подняться, до упора накрутил на трубчатый магазин. После этого откинул сначала один «урал», а потом и другой, рывком отвёл назад цевьё и умудрился сходу всунуть в ружьё шестой патрон, этот — сразу в патронник.
— Вот чёрт! — выругался вдруг Андрей. — Перекрёсток пропустил! Держись!
Держаться?!
Я едва успел вцепиться в скамейку, как УАЗ тряхнуло и подкинуло в воздух, а следом подбросило уже меня. И сразу впечатало в борт, до того резким вышел поворот. Взревел мотор, и «буханка» начала набирать скорость. Приподнявшись над спинкой сиденья, я глянул в покрытое трещинами лобовое стекло и обнаружил, что мы выскочили на асфальтированную дорогу. С одной стороны тянулись трамвайные пути, с другой мелькали кусты и заборы частных домов, и хоть очень скоро должен был попасться очередной съезд в посёлок, Андрей слишком разогнался, чтобы вписаться в поворот без риска перевернуть автомобиль или влететь в ограду.
А притормозить возможности уже не было: на асфальте «девяносто девятая» вмиг сократила отставание и даже попыталась совершить обгон. Фролов вовремя бросил УАЗ в сторону, заблокировав дорогу преследователям, тогда вновь захлопали пистолетные выстрелы. Пули дважды саданули в правый нижний угол дверцы, и стало ясно, что нам пытаются прострелить колесо.
