А они почему-то, стали улыбаться, глаза сверкнули весёлостью.
-Ты так не говори. – Спустя полминуты сказал Корень. – За спасибо, ебут красиво. Гы. Благодарен если – так и говори, без всяких спасибов. Понял?
-Да, понял. Но я не очень хорошо знаком, как бы это сказать? Со слэнгом.
-С чем? – Не понял один из четверых.
-Слэнг. – Сказал другой, задумчиво почёсывая затылок.
-Не знаю такого, из мужиков или блатной какой? – Добавил ещё один.
-Слэнг, это особая форма речи, в какой-либо субкультуре. – Пояснил им Лёха.
Помолчали задумчиво. Потом худой заговорил.
-Корень, объясни. Он нас сейчас как-то огорчил некрасиво или это что вообще?
-Остынь Худой. – О как. Оказывается, комплекция парня, стала его же именем. И так оно в жизни бывает. – Он про феню говорит.
-А…, а чего так чудно-то? – Изумлённо молвил Худой.
-Чего-чего, а ты сам-то по фене ботал, когда на малолетку приехал?
-Ну…, - парень неуверенно пожал плечами, - так, чутка, но не особо.
-Ну, вот и он по первоходу, не вкупается нихрена. – Старик повернулся к нему, хлопнул по плечу. – Ты паря больше молчи, осматривайся, не косячь, живи правильно. Уважение наше при тебе, за дело уважение. За дело же его и потерять можешь. Понял? – Лёха снова кивнул. – Как пообвыкнишься, мы с тобой пообщаемся снова. А может, и нет. – Старик улыбнулся, глаза его сверкнули какой-то холодной искрой. – От тебя зависит, как ты срок тянуть будешь.
-Молодой он, борзый. – Сказал один из четверых, кто именно, Лёха даже не заметил. – Так-то смотрю, вроде тихий, голова на плечах есть. Шаристый должен быть. Но мы ж в курсе, какие номера он откалывал. Не, Корень, навряд ли будет смысл говорить с ним снова.
-Если только за косяк наказывать придётся. – Добавил ещё один.
-Там посмотрим. – Пожал плечами Корень. – Паря, погоняла есть?
-Нет. – Ответил Лёха, что такое «погоняла», он знал.
-Иди, - Корень легонько толкнул его в плечо, - занимай свободную шконку Малой, выбирай сам какая больше нравится.
-Нормальная погоняла Корень. – Сказал кто-то уже за его спиной.
-Может, и нет. – Ответил старик. – Так-то он малой, а кто он ещё? Но делов наделал, как нихера не малой. Ладно, погоняла не наколка, сменить не проблема. Сдавай что ли…
Остального он уже не слышал – эти пятеро, почему-то, не вышедшие на работу, продолжали игру, иногда говорили ровными спокойными голосами, но про него, они, кажется, уже забыли.
Лёха, сегодня получивший погонялу, которую, в общем-то, уже и прежде имел, двинулся по коридору, пытаясь понять какие койки свободны, а какие уже заняты. Малой…, так его иногда уже называли. Но что бы это стало, своего рода, вторым именем? Он как-то не думал об этом раньше, а теперь возникло странное ощущение, что это «имя» с ним надолго, может навсегда.
Навсегда.
В душе полыхнула боль, её сменил ужас, за ним пришла щемящая тоска. Он остановился, оперевшись рукой на раму кровати. Кажется, он только сейчас понял, что же именно с ним случилось. Ему столько лет прописали, что когда он выйдет, то будет дряхлым стариком. Если вообще выйдет. Хотя, судя по тому, что он увидел, зона уже не так уж и страшна, как в исторических фильмах. От голода, холода и страшных физических нагрузок, умереть ему не грозит. Как минимум, ближайшие лет пятнадцать…, пятнадцать лет. Это лишь часть срока, на который всё вокруг, станет его домом. Господи, как это пережить???
Перед глазами поплыли разноцветные пятна, ему стало плохо. Как во сне, добрёл до середины барака, автоматически отметил, что часть коек, заправлена одинаковыми одеялами. Другая, сверкает ещё относительно новой пружинной сеткой и скатками матрасов, на ней. Одну из таких он и занял, развернул скатку, внутри оказались простыня, одеяло. Подушек, почему-то, нигде не было. Может, не полагались по распорядку, кто их там знает…
Он сидел на кровати и очень долго смотрел в одну точку. Пока мимо не прошёл Худой. Он открыл дверь с буквой «М», зашёл, спустя пару минут послышался звук слива унитаза, Худой вышел, на ходу отряхнув мокрые руки. Почему-то, остановился возле него.
-Слышь, Малой, не гасись так жёстко. – Сказал он. – Честно скажу, ты мне не нравишься, мутный ты какой-то. Но если гаситься за тему свою так жёстко будешь, свихнёшься ты. А то и мы сами тебя на перо посадим – с твоей рожи в натуре повеситься охота.
