1. Чужой земли мы не хотим не пяди…
Ленинград, 26 ноября 1939 г.
…Если хочешь что-то сделать хорошо, делай это сам!
Выполнение особо важного задания, поставленного лично наркомом, начальник Управления НКВД по Ленинградской области комиссар госбезопасности второго ранга Гоглидзе никому передоверить не мог. И взял его на себя.
Вот почему уже целую неделю, забросив многочисленные дела, он мотался вдоль советско-финской границы на замызганной полуторке. В кожаном реглане без знаков различия. Чтобы не светить своими ромбами на всю округу.
- Возле него останови! - приказал шоферу Гоглидзе и показал на маячившего у обочины пограничника с лошадью в поводу.
Полуторка, раскачиваясь и скрипя крытым кузовом, остановилась. Вторая машина, тоже крытая, встала рядом.
Гоглидзе вышел из кабины, небрежно махнул рукой в ответ на приветствие и спросил:
- Все готово, лейтенант?
- Так точно, товарищ комиссар государственной безопасности второго ранга! - козырнув, ответил тот. - Все, как вы приказали. Огневая позиция подготовлена на опушке леса. Резервный погранвзвод в составе десяти бойцов и младших командиров с десяти утра проводит полевые занятия в излучине реки Сестры, в трехстах метрах юго-западнее Майнилы. Ведется пулеметный и винтовочный огонь холостыми патронами. Артиллерийский налет противника обозначается взрывпакетами.
Гоглидзе постучал кулаком по борту полуторки, и из кузова молча посыпались бойцы. Не дожидаясь команды, они принялись выгружать из второй машины, разобранный восьмидесяти двух миллиметровый миномет и ящики с минами.
- Собрать и подготовить к стрельбе, - приказал Гоглидзе и повернулся к лейтенанту. - Отзовите своих людей назад на заставу!
- Есть! - козырнул тот, вскочил на лошадь и ускакал в сторону видневшейся на бугре деревни.
- Окуневич! - позвал Гоглидзе старшего группы.
- Я! - откликнулся тот и подбежал к начальнику.
- Маркировку с мин удалили? - спросил Гоглидзе.
- Так точно!
- Израсходуете один ящик. Когда будете сворачиваться, не забудьте забрать его с собой. И чтоб никаких следов!
- Есть! - приложил ладонь к фуражке майор, и замялся. - Разрешите вопрос, товарищ комиссар госбезопасности второго ранга?
- Ну, что у тебя еще?
- В ящиках, кроме семи осколочных мин, еще две дымовых уложены и одна агитационная. С ними как быть? Тоже израсходовать?
- Нет, эти не трогать. Сдашь обратно, когда в полк вернетесь.
- Есть!
Пока бойцы перетаскивали и устанавливали миномет на огневой позиции, Гоглидзе еще раз осмотрелся.
Участок для проведения акции был подобран довольно удачно, хотя требования, предъявляемые к нему, были очень жесткими.
Во-первых, требовалась открытая для наблюдения с сопредельной стороны местность. Чтобы финские пограничники могли зафиксировать факт обстрела советской территории. Во-вторых, эта местность должна была обеспечить скрытность стрельбы. И, в-третьих, она должна была позволить развернуть перед обстрелом для полевых занятий подразделение из десяти-двадцати красноармейцев - будущих «жертв наглой провокации финляндской военщины».
Район Майнилы для этой провокации подходил почти идеально.
Поле, на котором проводились занятия, просматривалось сразу с нескольких сторон, так как находилось в излучине реки, широкой дугой огибающей деревню и погранзаставу, расположенную на ее северо-западной окраине. А позиция миномета располагалась на обратном скате возвышенности и для наблюдения с финской стороны была не доступна. Впрочем, как и с советской. Потому что гражданское население из Майнилы давно было выселено, а вся излучина отгорожена от берега до берега забором из колючей проволоки, проходившим по просеке двумя километрами южнее.
Развернув миномет и подготовившись к стрельбе, расчет уселся на ящики с минами и принялся за сухой паек. На часах было уже два пополудни, и животы подвело у всех. Бойцы, стоявшие в оцеплении с завистью смотрели на товарищей, но в присутствии высокого начальства присоединиться к ним не решались.
