Записки врача «Скорой помощи»

Хотя история Великой Отечественной войны неоднократно переписывалась в угоду политической конъюнктуре, в официальных изданиях так и не нашлось подобающего места для рядового человека, его повседневной, полной тягот жизни в воюющей стране. И это несмотря на то, что документальная база для раскрытия данных сюжетов существует давно. Это относится, например, к документам, хранящимся в Научном архиве Института российской истории Российской Академии наук. Здесь представлены материалы так называемой комиссии Минца.

Эта комиссия была образована по решению секретариата МК и МГК ВКП(б) 10 декабря 1941 г. для написания хроники обороны Москвы[1]. В ее состав вошли И. И. Минц[2], П. Ф. Юдин[3], П. Н. Поспелов[4] и др. Официальным председателем комиссии был назначен Г. Ф. Александров[5]. Одним из направлений в работе комиссии стал сбор личных документов граждан и их свидетельств о войне, и прежде всего об обороне столицы[6].

Предлагаемые вниманию читателей записки попали в комиссию в 1945 г., что видно из посвящения автора И. И. Минцу на их первой странице: «Дорогому Исааку Израилевичу на добрую память от автора. Москва. 1945 г.».

«Записки врача «Скорой помощи» (1941–1944)» принадлежат перу врача поликлиники Наркомздрава Александра Григорьевича Дрейцера и представляют собой 27 страниц машинописного текста, напечатанного через один интервал. Они составлены в виде кратких дневниковых записей по дням дежурств, начиная с 3 августа 1941 г. и кончая 4 декабря 1943 г. Им предпослано краткое вступление общего характера. Это вступление и авторская датировка записок позволяют предположить, что доктор Дрейцер закончил работу над их текстом в 1944 г.

Работая выездным врачом на станции «Скорой помощи», выезжая днем и ночью на «несчастные случаи», заглядываешь глубже в жизнь Москвы и москвичей.

С начала войны работники «Скорой» одни из первых оказывали помощь пострадавшим от фашистских бомбежек. Через несколько минут, а иногда секунд, после сигнала об аварии, машина «Скорой» со своим экипажем уже мчалась или медленно пробиралась во мраке ночи с потушенными фарами. Но искусство шофера, которому свет трассирующих пуль или разрывы снарядов освещали на мгновение путь, всегда доставляло нас к месту, где нужна была наша помощь.

Мои мимолетные впечатления о быте Москвы, о людях, их переживаниях, неприкрашенных и обнаженных, на фоне грозного военного времени, пережитого и переживаемого нами, мне казалось интересным сохранить.

Мы в среднем за сутки выезжали 12–14 раз. Ежедневно мы видели много случаев проявления героизма обычных русских людей. Так, красноармейцы и офицеры, как правило, игнорировали ушибы, ранения и шли в свою часть. «Не время сейчас болеть», — говорили они. Рабочие и работницы отказывались от госпитализации и, ограничиваясь перевязкой, порошком или каплями, шли к своим станкам. Редко приходилось слышать жалобы на лишения, ограничения, отсутствие отопления, освещения и пр. Русский народ понимает, что такое Отечественная война, и героизм его является естественным.

Как исключения, мы встречали малодушных людей, кончающих жизнь самоубийством, безвольных алкоголиков и даже военных, не понимающих своего долга. На этих «гримасах» Москвы тоже пришлось остановиться.

Исторические события записывал я только в дни своих дежурств, а потому они могли опаздывать на несколько дней в моих записках.

Сегодня я приступил к своей новой работе. Я — выездной врач станции «Скорой помощи». Во дворе Института им. Склифосовского в небольшом флигеле над гаражом помещается ССП. В 3-м этаже находится оперативная часть станции. Вызовы принимаются по телефону 03 и распределяются между центральной и шестью подстанциями во всех концах города по прямым проводам.

Спорные случаи разрешает дежурный старший врач. Выписывая ордер на вызов, секретарь нажимает кнопку сигнального звонка в комнаты врачей, шоферов и фельдшеров. Врач, два брата и шофер, выходя к машине, нажимают по пути контрольные кнопки, и минуты через одну, полторы, две машина выезжает со двора.