Сан Саныч лежал на кровати. И на спине. В последнее время это было его любимое положение в пространстве: навзничь, вытянувшись во весь рост, закрыв глаза и сложив руки на груди. То есть примерно так, как при последнем наземном перемещении по недолгому маршруту квартира — кладбище.
«Я что, репетирую, что ли? Чтобы на премьере убедительней выглядеть? — иногда думал он, просыпаясь и видя себя в висящем на стене зеркале. — Или привыкаю к гиподинамии?»
Сан Саныч переворачивался на бок, засыпал и, проснувшись, глядел в зеркало. Поза была та же. Умиротворенная, в полный рост. Для полноты картины не хватало только скорбящих сослуживцев у изголовья, табуреток, запаха сосновых досок, духовой музыки, водки и разбросанных по полу дешевых цветов.
Ветеран-диверсант чертыхался и вставал. Разом. Как по тревоге.
Негоже вот так вот, без всякого сопротивления, на условиях, предлагаемых противником. Неудобно как-то. Бывшему боевому разведчику, офицеру и орденоносцу.
Сан Саныч открывал форточку, брал гири и проделывал обязательных своих пятьсот утренних упражнений. Если бы тот, пятидесятилетней давности Сашок увидел эти его физкультурные упражнения, он бы лопнул со смеху. Или напился до зеленых чертей, кабы узнал в этом разваливающемся на составные части старике, с десятикилограммовыми гирями в руках, себя.
Завершалась зарядка отжиманием от пола. Громко считая, Сан Саныч отжимал поясничную область от паласа.
Раз.
Два.
Три-и.
Че-ты-ты-ты-ре-еее!
Пя-а-а-а-а…
Сила земного притяжения явно превосходила тягу распрямляемых мышц. Или она, эта прижимающая к земле сила, выросла на пару «g» за последние пятьдесят лет? Или Ньютон неправильно ее вычислил?
…ать!
Аут!
Земной магнетизм опять выиграл по очкам.
Теперь водные процедуры и бег трусцой отсюда — до ближайшего аптечного киоска за таблетками, защищающими организм от последствий физкультуры.
О-ох!
Из почтового ящика Сан Саныч вытащил почту — кипу бесплатных, совершенно бесполезных пенсионеру газет и несколько приглашений. В собес. В жэк. На торжественное, по какому-то там случаю, собрание ветеранов, которое должно было состояться в районной администрации. После собрания ветеранам обещались щедрые подарки. Подарки Сан Санычу были не нужны, а вот увидеть старых знакомых он был не прочь.
«Пожалуй, схожу», — решил он. Это тоже в каком-то смысле физкультура. Взамен отжиманий.
Когда оно там назначено?..
Сборище ветеранов представляло печальное зрелище. Как последнее построение сданных в металлолом боевых кораблей. Ветераны блестели орденами, вставными зубами и не поддающимися обмерению лысинами. Они бодрились. Молодцевато стучали каблуками теплых тапочек об пол, колотили друг друга по плечам и спинам, грозились тряхнуть стариной и даже пытались тряхнуть стариной, после чего выстраивали длинные очереди в туалеты на всех шести этажах административного здания и в специально открытые по такому случаю кабинеты медицинской помощи.
В общем, все как обычно на мероприятиях, где собирают более чем два десятка людей преклонного возраста одновременно.
В торжественной части выступал вначале самый главный, штатный, т. е. получающий твердый оклад, ежеквартальные премиальные и управленческие льготы, ветеран района — мужик лет сорока с красной, как краснодарский помидор, рожей, за ним дышащие на ладан «представители с мест», за ними черт знает, но тоже любящий ветеранов, кто и самым последним — Глава администрации.
Глава говорил о вкладе старшего поколения в дело борьбы с разнообразными врагами и с не менее разнообразными историческими, государственными и прочими ошибками, о их незаслуженном забвении, о их проблемах, которые необходимо решить не позднее завтрашнего утра, и о своей и всего аппарата районной администрации горячей любви к старшему поколению.
Главе администрации бурно аплодировали сидящие в задних рядах работники отделов администрации.
«Где я его видел? — думал про себя Сан Саныч, наблюдая на трибуне импозантного во всех отношениях Главу. — Ну ведь видел, точно! И точно не на трибуне. А где?»
У Сан Саныча была абсолютная память на лица. Без нее он не мог бы служить в разведке, а тем более в розыске. Сыскарь, который тут же забывает покинувшего его кабинет посетителя, равен хирургу, который оставляет в каждой вскрытой им брюшной полости по одному предмету бытового обихода. Такого сыскаря из того кабинета надо гнать в три шеи…
