Старый дом был разделен на две квартиры тонкой стеной, проводящей звуки в обоих направлениях почти без потери в громкости. С северной стороны жили Леонарды, с южной — Харгеры.
Леонарды — муж, жена и восьмилетний сын — въехали совсем недавно. И сейчас, помня о стене, родители понижали голос в споре о том, достаточно ли вырос их сын Пол, чтобы остаться сегодня вечером дома одному.
— Ш-ш-ш-ш! — прошипел отец Пола.
— Разве я кричала? — спросила мать. — Я говорила абсолютно нормальным голосом.
— Если я слышал, как Харгер вытащил пробку из бутылки, он уж, конечно, слышал тебя.
— Ну и пусть слышит кто угодно. Мне нечего стыдиться своих слов, — сказала миссис Леонард.
— Ты назвала Пола крошкой, — сказал мистер Леонард. — Это, конечно, смущает Пола… и это смущает меня.
— Ну, просто так говорят, — сказала она.
— Мы так говорить больше не должны, — сказал он. — И с этого дня хватит относиться к нему как к крошке. Мы просто пожмём ему руку, выйдем из дома и пойдём в кино.
Он повернулся к Полу. — Ты ведь не боишься, парень, нет?
— Я прекрасно побуду один, — сказал Пол. Он был очень высок для своих восьми лет. В его чертах были мягкость и миловидность, унаследованные от матери.
— Просто прекрасно, — добавил он.
— Верно, черт побери! — сказал отец, слегка хлопнув сына по спине. — Это будет, как приключение.
— Это приключение меня бы меньше тревожило, если бы мы могли найти кого-нибудь, чтобы посидеть с ним.
— Если это отравит тебе все удовольствие от фильма, — сказал отец, — давай возьмём его с собой.
Миссис Леонард была шокирована.
— О, этот фильм не для детей.
— Мне всё равно, — просто сказал Пол.
Причина, по которой родители запрещали ему смотреть некоторые фильмы и телепередачи, читать некоторые книги и журналы, была тайной для него, тайной, которую он уважал и в которой было даже что-то приятное.
— Да не умрет он, если посмотрит, — сказал отец.
— Ты знаешь, о чем этот фильм?
— О чем? — невинно спросил Пол.
Миссис Леонард взглядом попросила помощи у мужа, но помощь не пришла.
— О девушке, которая неправильно выбирала себе друзей, — сказала она.
— Ну это, наверно, неинтересно, — сказал Пол.
— Мы идём или нет? — нетерпеливо спросил мистер Леонард. — Сеанс начинается через десять минут.
Миссис Леонард закусила губу.
— Хорошо, — решилась она. — Закрой окна и дверь чёрного хода, а я запишу ему телефоны полиции и доктора Фейли.
Она повернулась к Полу.
— Ты ведь сумеешь набрать номер, да?
— Да он уже сто лет набирает номера! — закричал мистер Леонард.
— Ш-ш-ш-ш! — зашипела миссис Леонард.
— Виноват, — мистер Леонард отвесил стене поклон. — Примите мои извинения.
— Пол, дорогой, — сказала миссис Леонард, — что ты будешь делать, когда мы уйдём?
— Наверно, смотреть в микроскоп, — сказал Пол.
— Ты не будешь рассматривать микробы?
— Не-а, только волосы, сахар, перец и все такое.
Мать Пола озабоченно насупилась.
— Я думаю, это можно, как по-твоему? — обратилась она к мистеру Леонарду.
— Отлично! — ответил мистер Леонард. — Если только он не расчихается от перца!
— Я буду осторожен, — пообещал Пол.
Мистер Леонард нетерпеливо топнул ногой, а затем испуганно зашипел.
Вскоре после ухода родителей Пола в квартире Харгеров включили радио.
Сначала звук был такой тихий, что Пол, возившийся с микроскопом за маленьким столиком в гостиной, не мог разобрать ни слова из того, что говорил диктор. Неясную, диссонирующую музыку узнать было невозможно. Пол мужественно пытался слушать музыку, а не крики ссорящихся за стеной мужчины и женщины. Он склонился к микроскопу, рассматривая волосок и повернул рычажок, чтобы сфокусировать изображение. Волосок был похож на сверкающего коричневого угря, усеянного радужными пятнышками.
Но вот голоса мужчины и женщины опять стали громче, перекрывая радио. Пол нервно крутанул рычажок, и линза объектива врезалась в стеклянную пластинку, на которой лежал волосок. Стекло раскололось.
Теперь уже кричала женщина. Пол вывинтил линзу и осмотрел её. В ответ женщине закричал мужчина, закричал что-то ужасное, незозможное.
Пол принёс из своей комнаты специальную салфетку и протер матовую трещинку на поверхности линзы — след от удара о стекло. Затем он ввинтил линзу на место.
