Впадина Минданао

Человек, серым ноябрьским днем держащий речь перед огромной молчаливой толпой, был высок, худ и чернобород. Он снял свой высокий цилиндр и теперь стоял на сыром холоде с непокрытой головой. Акры и лиги поля битвы больше не были красны от крови собратьев; вокруг, там, где всего месяц назад грохот мушкетной пальбы смешивался со стонами умирающих и криками тех, кто скоро умрет, теперь снова царили мир и покой.

Слова, те, что теперь говорил человек, знаменитые и незабываемые слова, в печатной форме были знакомы Старфайндеру. Теперь он слышал эти слова собственными ушами, однако разобрать оказалось сложно, потому что порывы ветра заглушали своим воем большую часть сказанного.

Подобно многим другим знаменитым историческим моментам, на которые Старфайндер настраивал временной экран во чреве своего космического кита, данный исторический момент был лишен того драматизма, которым ревностные историки и еще более ревностные писатели усердно стремились их наполнить. Он вновь был разочарован.

- Кит, погружение, - скомандовал Старфайндер. Он выбрал пространственно-временную точку по списку, лежащему на подлокотнике его кресла, в котором он восседал перед смотровым экраном: Лонг-Айленд, Северная Америка, 22 сентября 1776 года от Рождества Христова.

Располагая уже собранными в компьютере данными, по команде капитана кит мог дать изображение любого пространственно-временного участка Океана Пространства и Времени; аудио-визуальная информация была собрана для большого пространства, и потому Старфайндер вынужден был настраиваться вручную на конкретное событие, регулируя пространственно-временные координаты - процесс, который иногда требовал довольно тонкой профессиональной работы, производимой при помощи рядов регуляторов, расположенных на пульте перед креслом пилота.

Когда кит вынырнул в нужном месте, Старфайндер настроился на Повешение Натана Хейла.

В течение следующего часа Старфайндер "присутствовал" при Повешении, на Битве при Банкер-Хилл, встрече в Доме Собраний Вирджинии. Несколько мгновений он тщетно пытался вслушаться в речь Хейла. "Я сожалею лишь о том, что у меня есть только одна жизнь, которую я могу отдать своей стране". Через минуту он не менее тщетно пытался расслышать команду полковника Прескотта: "Не стреляйте до тех пор, пока не увидите белки их глаз". Еще через минуту он слушал, так же безуспешно, решительные слова Патрика Генри: "Если это предательство, то извлеките из него максимальную выгоду!"

Он начал подозревать, что большая часть записанной истории - преувеличение.

Тем более что наблюдать прошлое в одиночестве было вовсе не так приятно, как делать это в компании с Кили Блю, сидящей рядышком.

С тех пор как Кили покинула борт космического кита, его чрево иногда казалось невыносимо пустым. Палубы, по которым проходил Старфайндер, отзывались пустым эхом, которого, он мог поклясться, раньше не бывало.

И он, и она согласились, что некоторое время, хотя бы недолго, Кили должна походить в обычную земную школу, в какой-то определенной пространственно-временной точке.

- Это не для того, чтобы исправить мой характер, - сказала ему она, - а для того, чтобы я смогла приобрести навыки социального общения.

Но прежде чем ступить за борт космического кита, она заставила Старфайндера поклясться, что он будет навещать ее не меньше раза в неделю и что "Чарли" (так она звала кита) будет находиться во время каждого посещения на геостационарной орбите, для того чтобы Чарли тоже участвовал в разговоре, чтобы "они втроем могли легко поболтать".

- Ты встретишь меня после школы и проводишь домой и, может быть, поможешь с домашним заданием. Если захочешь, могу даже дать тебе понести мой портфель.

Школа, на которой они остановили свой выбор, была трехэтажным массивным зданием из красного кирпича и находилась в Соединенных Штатах конца 70-х, в городке, расположенном поблизости от Буффало, штат Нью-Йорк. По сути именно Кили выбрала эту школу, потому что мгновенно влюбилась в ее архитектуру, а также ввиду того, что эта школа, переживающая кризис, предшествовала федеральной новой школе, которая лет через десять должна была прийти ей на смену. Обзаведясь капиталом, накопленным путем прибыльных вложений в 1920-1929-х годах, Старфайндеру не составило труда устроить Кили легенду школьницы, прибывшей по обмену из Франции, поместив ее на жительство в респектабельную семью среднего класса, где она должна была провести один школьный год - то есть, чуть больше девяти месяцев.