Среди множества человеческих судеб нет и двух похожих. У каждого свой путь в жизни: кто-то робким чиновником всю жизнь просидит за бумагами; иные будут мечтать лишь о том, чтобы посадить на даче картошку; третьи предпочтут дисциплину и армейскую муштру, а есть неутомимымые бродяги, стремящиеся познать тайны гиперпространства и межзвездных перелетов.
Сколько человек не старается изменить свою судьбу и заняться тем, для чего не предназначен — все напрасно, и рано или поздно жизнь берет свое, возвращая дачников на грядки, а храбрецов забрасывая в неизведанные глубины Вселенной.
Прошло не так много времени, как капитан Крокс прилетел на планету копачей, но ему стало скучно. Однообразная спокойная жизнь оказалась не для него. Каждое утро капитан выглядывал в окно своего сборного двухэтажного дома и видел у озера на фоне оранжевых камней спрутовидный силуэт «Звездного Странника».
Огромный боевой звездолёт времён последней галактической войны, покрытый шрамами, с оплавленными и залатанными бортами, с орудийными башнями и наглухо задраенным центральным шлюзовым люком выглядел недовольным и угрюмым. Он словно говорил Кроксу: «Я был создан для войн и скитаний, а не для того, чтобы ржаветь на тихой планете у озера, на котором никогда не бывает бурь.»
Сознавая свою вину перед звездолетом, капитан избегал приближаться к кораблю. Он дал себе клятву, что никогда больше не ступит на борт и не прикоснется к такому знакомому пульту навигатора в рубке. «С прошлым покончено, раз и навсегда, я хочу дожить свой век в покое», — говорил иногда Крокс, в глубине души сомневаясь, этого ли он хочет. По ночам ему снились борта звездолета и алмазная россыпь созвездий Млечного пути. То, к чему так привыкаешь, нелегко забыть.
— Капитан, неужели вам не надоело? Живем тихо, безопасно, скучно, как в болоте, — спросил как-то робот-попугай. Носатая птица сидела на кольце в клетке и, следуя заложенной в нее программе, брезгливо чистила клювом искусственные перья.
Капитан Крокс, человек — киборг, с тускло поблескивающим стальным корпусом, половина лица которого была механической, с красным мерцающим зрительным датчиком, а другая половина — человеческой, с грустным усталым глазом, повернулся к птице.
— С каких пор ты стал таким воинственным, попугай? — удивился он. — Ты же всегда был сторонником мирной жизни?
— Мало ли что я говор-рил, — проворчал тот. — В глубине души я всегда был пир-ратом, как и вы, кэп!
Из соседней комнаты послышался низкий вибрирующий гул, и попугай испуганно взлетел. Оттуда, шагая так, что сотрясался пол, показался боевой робот Грохотун. Огромный, со вздувающимися сочленениями пневматических мышц, закованный в черную лазероотражающую броню, с головой в форме рогатого рыцарского шлема, он держал в ручищах вакуумный пылесос и водил им по сторонам как дулом пулемета.
Взгляд робота остановился на попугае, и его зрительные датчики ярко и угрожающе зажглись, как в былые времена, когда Грохотун замечал на радаре приближающуюся вражескую эскадру.
— Летающая пыль! Сейчас я ее впылесосю! — нарушая законы русской грамматики, завопил он и, неожиданно, ловко бросившись вперед, затянул попугая в трубу пылесоса, а потом поймал отлетевшие перышки.
— Объект уничтожен! — доложил Грохотун. — Тьфу! Опять привычка! Пыль убрана, капитан!
— Перестань, идиот! Оставь птицу! — приказал Крокс.
Киборг вырвал у робота пылесос, открыл его и выпустил из внутреннего мешка раздраженного, но целого и невредимого попугая.
— Этот кретин уже в третий раз так делает! Может он и стал уборщиком, но сохранил все инстинкты убийцы! — возмутился попугай. — Посмотрите, кэп, он держит пылесос будто это бластер! Тупица, отстань от меня! Эй, с кем я разговариваю?
Грохотун снова направил на него трубу пылесоса.
— Летающий мусорник! Впылесосю! — опять прогудел робот.
— Вечно он повторяется! По-моему, если я чем-то и мусорю, то только словами, а это не считается, — обиделся попугай. На этот раз он оказался проворнее — взлетел под самый потолок и уселся на молекулярном светильнике, откуда Грохотун не мог его достать.
