1856 год
Его величество король Максимилиан поднялся с кушетки и поставил бокал на столик.
– Мне пора.
– Нет, подожди, дорогой! – воскликнула молодая чаровница, не в силах оторвать взгляд от зеркала.
Великолепное рубиновое ожерелье очень шло к ее ярким губам и еще больше подчеркивало белизну лебединой шеи.
– Неужели ты покинешь меня сейчас?
Теперь в ее голосе звучали театральные нотки, от чего он казался одновременно капризным и соблазнительным.
Однако, рассудив, что одних лишь слов недостаточно, она в конце концов решительно отвернулась от своего отражения.
Полы атласного неглиже широко распахнулись, а шелковая лента, заменявшая пояс, свободно скользнула вниз, обнажив стройные ноги.
– Дорогой, неужели ты вообразил, будто твое присутствие мне наскучило? – вопросила она, стоя перед ним во всем своем великолепии.
Парижские зрители знали ее как Лабель, и это сценическое имя настолько прижилось, что стало ее собственным.
Король любовался отнюдь не ожерельем.
У Лабель было тело богини.
Тонкая талия, изящные линии бедер и плеч, атласная кожа, чувственный рот…
Она казалась земным воплощением небесного совершенства.
Лабель, испытывая восторг от осознания своей красоты, без смущения наблюдала, как его взгляд скользит по ее формам.
Она импульсивно подалась к нему, губы ее приоткрылись, и король раскрыл свои объятия…
Через какое-то время король подошел к зеркалу и стал завязывать шелковый галстук.
Теперь они поменялись местами.
Лабель томно потягивалась на кушетке, на ее шее по-прежнему сверкали рубины, а глаза излучали покой и удовлетворенность.
– Из-за тебя я опоздал, – заметил король, поправляя галстук. – Придется сказать, что у меня было важное дело. Надеюсь, премьер-министр примет мое объяснение.
– Что может быть важнее меня? – томно пропела Лабель.
– На это премьер-министр найдет, что ответить, – улыбнулся король.
Он бросил на себя последний взгляд и, судя по всему, остался доволен увиденным.
Ему не мешала любоваться своим лицом даже застывшая на нем привычная маска циника.
Наблюдая за визитером, Лабель подумала, что только он достоин возглавить список ее многочисленных воздыхателей.
Как мужчина и любовник король был бесподобен.
А королевский сан делал его поистине бесценным.
В двенадцатилетнем возрасте Лабель покорила Париж.
Она обладала врожденным талантом танцовщицы, но путь на сцену королевского театра «Шатель» пролегал через многие спальни и будуары.
В числе ее любовников состояли графы и маркизы Франции и даже один итальянский принц.
Однако король Максимилиан отнюдь не был обыкновенным человеком, он отличался такой харизмой, что несравненная Лабель не смогла перед ним устоять.
К тому же, будучи весьма состоятельным, он постарался обустроить ее жилье как можно комфортнее.
Перевез ее из Парижа в Вальдестин, в свою резиденцию.
В королевском дворце был придворный театр.
Когда Лабель бывала в приподнятом настроении, она услаждала танцами избранную публику.
Но больше всего ей нравилось танцевать для него одного во флигеле, отданном в ее распоряжение.
Флигель этот в действительности напоминал замок.
Он был построен в глубине сада дедом короля Максимилиана еще в прошлом столетии и соединялся с дворцом подземной галереей.
Дом сей изначально задумывался для того, чтобы принимать здесь любовниц, когда предок короля уже не имел возможности ездить в Париж.
Красивые женщины были его слабостью, только они доставляли ему истинное наслаждение.
