Квитень
[1] 861 год н. э., Северная Русь, Торинград
Много в подлунном мире прекрасных мест, но одно из самых красивых — Русь, с её раздольными полями, половодными реками, непроходимыми лесами. За долгие лета многое видела земля русов, многое снесла, было, что и голову свою буйную преклоняла перед чужаками, но не покорилась навеки никому. Часто засматривались заезжие молодцы на землю русскую, а бывало, и сердце свое отдавали ей, почитали, как родную, принимали богов славянских и поклонялись им от всей души. И тогда Русь благосклонно принимала таких молодцев, одаривала богатствами, коих испокон веков на земле русской было достаточно. Видела Русь — матушка и воинов чужеземных, жестоких и сильных, что несли смерть её сыновьям, и тогда кровавыми слезами оплакивала она погибших.
Для воина, что обласкан милостью богов, есть лишь одно в подлунном мире счастье — биться за родную землю в жестокой сече [2]. Такие воины никогда не становятся властителями земель, ибо для них счастье не в подчинении людском, а в бурлящей в венах жажде битвы.
Но есть и другие мужи, что считают склоненные перед собой, в поклоне, головы счастьем и предназначением богов именно им, что хитростью и коварством завоевывают просторы. Только такие мужи могут здесь, на этой прекрасной и дикой земле, не боясь гнева богов, построить свой град.
Север Руси испокон веков считался суровым, лютым краем, где приживаются лишь самые смелые, отчаянные и бесстрашные воины. Ибо боги славянские часто обрушивают свою немилость на здешние земли: то ветра дуют холодные, продирающие до костей, от которых не спасают даже теплые плащи на меху, то морозы стоят такие, что лишь диву даешься, то засуха иссушает землю здешнюю.
Торинград, что некогда находился на северных просторах Руси, располагался на хорошем месте: совсем рядом была тихая речная заводь, сам град стоял на небольшом возвышении, что облегчало службу дозорным, ибо неприятель был виден задолго до приближения к стенам крепости.
В Торинграде с приходом весны стаивали снега, и везде, куда ни кинь взгляд, была грязь, темно-коричневая, вязкая, липкая, сквозь которую кое-где проглядывали пучки прошлогодней травы. Ветра еще дули лютые, промозглые, но людское сердце уже ждало тепла. Весна — красна пришла ранняя, румяная, обнадеживающая, и все — начиная от князя, до последней чернавки [3], считали сие благим знаком, показывающим расположение богов. Казалось, что с каждым вздохом весной пахнет больше, небо лазурно-голубое, чистое, без единого облачка стояло высоко над головой и, вроде, даже стало выше.
