Клара Батори расчесывала волосы. Чудесной шалью лежали они на плечах, обнимали руки и ласкали длинную шею. И любовник, наблюдавший за Кларой, не выдержал, протянул руку, желая прикоснуться.
– Нет, – сказала Клара, отстраняясь.
– Ты прекрасна!
– Да.
– Жаль, если эта красота пропадет, – произнес он, пожирая ее взглядом. – Вы, женщины, как цветы. Быстро увядаете.
Рука дрогнула, и седой волос соскользнул на ладонь.
– Жаль, что нет способа сохранить твою красоту, – продолжил глупец и злой насмешник. И Клара зажмурилась, не желая видеть лица его.
– Есть способ, – ответила она, сама того не желая.
Есть. Темные дороги открыты тем, у кого хватит смелости ступить на них. И платить за каждый шаг.
– Тогда почему ты не используешь его? – он жесток, ее случайный спутник. Он задает вопросы, которые Клара сама боится задать себе. И даже факт, что поутру этот человек навсегда исчезнет из Клариной жизни, не приносит успокоения.
Он исчезнет, а сказанное останется.
– Потому что… потому что цена высока.
А выигрыш ничтожен. Кого ради хранить красоту? Ради очередного престарелого супруга, который жив лишь потому, что Клара боится подойти к пропасти? Или ради случайных красавцев вроде нынешнего? Ради себя самой?
– Хочешь, я расскажу тебе одну историю? – Клара села на кровать и провела гребнем по волосам любовника. – Давным-давно пришли на эти земли братья Гуд Келед. Грозных даков они привели с собой, и крепко сели на этих землях, обласканные королем. Дал он им имя Батори, сиречь храбрый, и право возводить замки. Дал пленников безмерно. Дал золота и серебра. Долго были вместе братья. И дети их тоже друг друга держались. И дети детей. Крепко вросли в скалы Венгрии. А знаешь, почему?
– Нет.
– Потому что прежде, чем семена нового рода сеять, щедро полили землю кровью. Так всегда бывает. Многие деревни и города они вырезали, многих дев замуровали в камень замков, ибо верили не в Бога, но в богов, а они были темны. И однажды встретилась на пути братьев женщина нагая да черноволосая. В руке ее был камень, в волосах росло дерево, а на плече сидела птица. И сказала она: щедры вы были к богам. И щедрыми будут к вам боги. Сколько отдали, столько и отдано будет. Полтысячи лет стоять дереву рода Батори. Но срок пройдет – и рухнет, ибо нельзя купить вечность, как нельзя купить жизнь. И поклонились братья, поблагодарив женщину. И одарила она их истинной тьмой и способностью зреть грядущее. То ли награда, то ли проклятье…
– И что?
– Ничего. Срок подходит. Ждут темные дороги, того ждут, у кого хватит духу дойти до конца, заглянуть за дверь запертую и вернуть подарок. Без этого не будет новой жизни. Ты замерз? Иди ко мне, я согрею тебя.
Наутро его жизнь согрела Клару. И грела, пока длилась скоротечная лихорадка, переплавляя жар из одного тела в другое. Глупый насмешник умер, так ничего и не поняв. А Клара сделала еще один шажок по темному пути.
Она была очень осторожна.
И знала, что не решится дойти до конца. Как знала и то, что вот-вот появится на свет дитя из рода Батори, у которого будет больше смелости и меньше страха. Она дойдет до края и смело шагнет в бездну.
А бездна примет человека, и тьма сольется с темнотой.
Этот путь уже прочертили звезды. А перечить звездам – не в силах человеческих.
И Клара спрятала гребень в шкатулку, а шкатулку – в тайник: всякому дару – свое время. Всякой судьбе – своя нить.
Всякой смерти – свой час.
Да будет так.
Она лежала перед Адамом нагая и беззащитная. Розовые пятки разведены, а большие пальцы ног соприкасаются. Узкие щиколотки кажутся неестественно хрупкими, колени же выделяются этакими желтоватыми яблоками с мелкой россыпью синяков.
Адам перевел взгляд выше, на плоский живот и раздутую грудную клетку. Под тонкой кожей явственно проступала решетка ребер, а темные точки сосков казались бархатными мушками.
– Здравствуй, – сказал Адам, убирая с лица соломенную прядь. – Извини, что не поверил.
Девушка не ответила. И данный факт был логичен: мертвецы в принципе не способны поддерживать беседу. Но с другой стороны, нельзя было сказать, что они молчат.
