Некоторое время назад я превратился в василиска. Превращение происходило постепенно и потому осталось мной практически незамеченным. И вот теперь я имею дело уже с результатом, — я стал грозным существом, способным убить взглядом любое живое создание и змеею проползти в любое укрытие. Слова мои подобно огню обжигают теперь человеческие души, и прожигают сердца. Собственное же сердце укрыто под непробиваемой чешуйчатой броней. Опасное, ядовитое чудовище я брожу по темным улицам и раню окружающих людей. Как такое могло произойти со мной? Почему я превратился в василиска? Этот вопрос не оставляет меня ни на секунду. Память упорно возвращает меня в детство, когда маленьким босоногим мальчишкой я бегал по травам, лазил по деревьям и любовался солнцем. Целыми днями я наблюдал за радугой и напевал себе под нос веселые песенки. Целыми днями я сочинял презабавнейшие истории и рассказывал их дождю и ветру. Помню, как я игрался с одуванчиками, слушал стрекотание кузнечиков и гонялся за бабочками, чтобы признаться им в любви. Помню, как, проваливаясь в сон, я мечтал о том, что стану в будущем моряком и буду бороздить на своем корабле моря и океаны. И вот однажды я лег спать и проснулся уже двадцатичетырехлетним юношей, занимающимся скучной, неприятной мне работой и вынужденным каждый день созерцать хмурые, ничего не выражающие лица. С ужасом я пытался понять, как все это могло со мной произойти. С ужасом я пытался понять, как мне выпутаться из объятий новой реальности. Но выпутаться не удавалось. И ежедневно вместо погонь за бабочками я стал вынужден слушать глупые однообразные речи, состоящие на девяносто процентов из цитат рекламных роликов и нецензурной лексики. Ежечасно я вынужден был находить себя сидящим не на радуге, а в тусклом унылом офисе, рядом с неприятными мне людьми. И вот спустя время я стал замечать, глядя на себя в зеркало, что после работы и встреч с окружающими, из глаз моих начинает исчезать синий цвет, а вместо него появляется серый. После едких слов, услышанных мной от людей, левая половина моей груди стала покрываться крепкой чешуйчатой кольчугой. А речь моя вскоре превратилась в огонь, и на каждое дерзкое слово я теперь отвечал, стремясь прожечь душу тому, кто пытался прожечь ее мне. А некоторое время назад синева из моих глаз ушла окончательно и с тех пор взгляд мой окружающим людям вынести очень трудно, так как он вселяет в них теперь грусть и хандру. И я брожу целыми днями по улицам и убиваю взглядом. Вхожу в чужие дома и обжигаю словами души. Однако чаще всего я все-таки вынужден уделять внимание своей чешуйчатой броне, так как даже несмотря на свою твердость она далеко не всегда выдерживает слова и взгляды людей, с которыми мне приходится сталкиваться. Все чаще моя броня в области левой половины груди трескается и крошится. Но я не жалуюсь, многим приходится еще хуже. Только сны мучают иногда страшные. Про бабочек и радугу. Но это всего лишь сны. В реальности я давно уже стал страшным и злым василиском с хмурым убивающим на месте взглядом, мрачными испепеляющими душу речами и непробиваемой чешуйчатой броней.
