За несколько месяцев до горестной кончины, можно сказать, когда смерть уже накрыла его своей тенью, мой муж готовил к публикации три серии коротких рассказов, и книга, которую держит в руках читатель, – одна из них. К рассказам, включенным им в книгу, я добавила до настоящего времени не публиковавшийся эпизод из «Дракулы». Он был исключен из окончательного варианта романа с одной целью: уменьшить объем книги, и может вызвать интерес у многих почитателей произведения, которое считается лучшей работой мужа. Остальные рассказы уже печатались в английских и американских периодических изданиях. Проживи мой муж дольше, он, возможно, счел бы нужным переработать эти рассказы, большинство из которых относятся к раннему периоду его творчества. Но, поскольку судьба распорядилась так, что заниматься их выпуском приходится мне, я посчитала правильным и целесообразным не вносить никаких изменений и выпустить эти рассказы практически в том виде, в котором они были закончены им.
Вдень отъезда солнце над Мюнхеном светило ярко, и в воздухе витало то радостное настроение, которое нередко ощущается поздней весной. Перед самым нашим отъездом господин Дельбрюк (хозяин гостиницы «Четыре времени года», в которой я остановился) спустился с непокрытой головой к коляске и, пожелав мне приятной дороги, обратился к извозчику, который придерживал дверцу коляски открытой:
– Не забудь, ты должен вернуться до полуночи. Небо пока чистое, но по северному ветру чувствуется, что буря может начаться неожиданно. Впрочем, я и так не сомневаюсь, что ты не станешь задерживаться, – тут он улыбнулся и добавил: – Ты же знаешь, что за ночь сегодня.
Йохан с важным видом ответил: «Ja, mein Herr»[1], тронул шляпу и хлестнул лошадей. Когда мы выехали за город, я спросил его, предварительно попросив остановиться: – Скажите, Йохан, что за ночь сегодня?
Перекрестившись, он коротко ответил: «Вальпургиева ночь». Затем достал часы, огромный, величиной с луковицу, старинный серебряный немецкий хронометр, посмотрел на него, сдвинув брови, и нетерпеливо передернул плечами. Я понял, что таким образом он выражает свое раздражение задержкой, поэтому сел обратно в коляску и сделал знак отправляться дальше. Он тронул сразу же, как будто хотел наверстать упущенное время. Лошади то и дело вскидывали головы и подозрительно принюхивались. В такие моменты я сам часто встревоженно оглядывался по сторонам. На высоком, не защищенном от ветра плато, которое мы пересекали, было довольно прохладно. Я заметил дорогу, почти заросшую, которая, извиваясь, углублялась в небольшую долину. Она вызвала у меня такой интерес, что, даже несмотря на риск вызвать недовольство извозчика, я попросил остановиться, и когда он натянул поводья, сказал, что хотел бы поехать по этой дороге. Йохан, то и дело крестясь, постарался отговорить меня от этой затеи, но его попытки лишь вызвали у меня еще большее любопытство. Я стал задавать ему всяческие вопросы. Отвечал он короткими недовольными фразами и постоянно нетерпеливо смотрел на часы. Наконец я сказал:
– Что ж, Йохан, я хочу отправиться по этой дороге. Я не приглашаю вас следовать за мной, если вы не хотите, но скажите, почему вы отказываетесь по ней ехать. Это все, что я прошу.
