Три ночи, четыре дня

…А может из ПБСа решить проблему сразу, не мучаясь, а потом мирно сгнить на этой проклятой земле? Потому как два патрона — не боезапас, а снести себе башку и одного хватит. Что там, за гранью? Темнота? Переселение моей души в баобаб? Мохнорылые черти у котлов с кипящей смолой? Ну уж никак не рай, туда мне вход заказан, ибо «Не убий» как-то не для меня стало с некоторых пор, да и с остальными заповедями Божьими у меня раньше серьезные нелады были. Разве что, не воровал, да «осла ближнего своего» не желал…

Куда идти, кого искать? Колумб из меня хреновый, я с детства всё больше на Сусанина был похож: всегда умудрялся заблудиться, будь то чужой город, или жиденький лесок в полторы ёлки. Заметил, что сижу чуть ли не посреди поля, хоть сейчас бери меня в перекрестье, да жми на курок. До леса, обрамляющего склон ближайшей горы, метров двести — хоть не буду торчать у всех на виду. Сумерки опускаются… Ну что — поползли, Игорь…

Больно уколовшись лицом о какую-то местную сорнячную хрень, мне почему-то подумалось, что неужели я зря, как червяк, еложу сейчас пузом по этой «ичкерии», но теперь уж хрен — сам себе я дырка голова делать не буду, а доберусь я к своим, или нет — увидим. А уж если и придется в баобаб переселяться, то с собой неплохо бы пару-другую «воинов Аллаха» забрать, вместе потом рядом расти будем где-нибудь в Эфиопии… Зря что ль я насекомым прикидывался…

Так, заберёмся в кустарник, сделаем ревизию карманов, лифчика, чем мы на сейчас богаты… Господи, пить хочется как… Значит, имеем ПБС с двумя патронами, полпачки переломанных сигарет «Ява», календарик 1995, да девять тюбиков промедола… Негусто… И куда тебе теперь?

…За шесть часов до этого случилось следующее: наш командир колонны жопоголовый (простите!) майор Петров — оставил нас, 11 человек дожидаться «второй колонны, которая должна быть здесь через полчаса, она доставит нас в район места операции». Оставили на окраине полубезымянного чеченского поселка, рядом с сельхозстроениями. Полчаса, так полчаса — перекантуемся.

Перекантовались…

Первым же выстрелом снайпера из леска разворотило шею прапорщику Кузьмичу, вторым — сорвало полчерепа самому неуклюжему и высокому из нас Стёпке «Горилле». Сука, мастерски стреляет снайперюга! И понеслась долбежка со всех сторон, херачили длинными, минимум «калашей» в 20. Мы — все остальные — перебежками к какому-то длинному то ли коровнику, то ли конюшне…

Не добежали — наш радист Димон «Кактус» и Лёнька (фамилию я его так и не запомнил, из новеньких). Сначала упал Димон, видно, очередью попало в ноги выше колен, да и пах видать зацепило, кричал нечеловечески хрипло, чуть ли не заглушая стрельбу, что-то матерное-невнятное, а Ленька было назад к нему, тащить со всеми, и обоих в момент из «агидели» накрыло, бежал-прыгал я полубоком, отстреливаясь наугад, потому видно было…

Семеро нас теперь… Хотя шестеро уже — Витя «Борода», почти уже добежав до укрытия, засмеялся фальцетом недобро и жутенько, и поднявшись в полный рост и волоча за собой автомат по земле, пошел обратно, вопя какую-то песню. Из крупнокалиберного разрубило почти пополам, упал, неестественно вывернувшись, а ноги в конвульсии еще двигались, очерчивая круг…

Когда ЭТО началось, прошло уже полтора часа с тех пор, как нас оставили, а обещанной колонны так и не было. Мы её так и не увидели.

Глинобитные стены коровника — укрытие никудышнее, в пару выстрелов из «мух» чичи снесли чуть ли не все строение, рухнувшей частью стены раздавило голову нашему старлею Прокопенко. Лежал я рядом с ним, отстреливаясь, и его кровью меня как из фонтана обдало… Боже мой, неужели я тоже сейчас через минуту лежать буду так же?! Разрывом тяжело ранило наших «Твиксов» двойняшек Саньку и Андрюшку… Так они, чуть ли не обнявшись, и корчились, истекая кровью, искромсанные, и оба молчали… Симпатичные такие — высокие, светловолосые, голубоглазые… Шутники и балагуры, не побоялись пошутить разок смешно, но пошло, даже над комполка, так и не получив наказания, оба отнекивались. Всё любили рассказывать, как знакомились с девушкой, а потом «подменяли» друг друга в делах амурных, вплоть до постели… ведь мать родная не отличила бы…