Третья ось

Полночь.

Несмотря на поздний час, полковник Ярченко не уходил из своего кабинета. Только что с ближней станции звонил майор Голубев и просил дождаться его приезда.

Просторный кабинет, когда в нем выключен верхний свет и под зеленым абажуром горит настольная лампа, кажется маленьким, уютным: полумрак скрадывает его размеры. Ночная тишина нарушается мерным тиканьем стенных часов. Хозяин кабинета, перелистав страницы объемистого тома с аккуратно подшитыми бумагами, встал и включил радио. Диктор, голос которого в годы Великой Отечественной войны стал известен всему миру, читал «Последние известия».

В Российской Федерации, на Украине, в Белоруссии состоялись выборы в Верховные Советы союзных и автономных республик.

В Жигулях гидростроители готовятся к пуску нижних шлюзов и к перекрытию Волги.

К властям Германской Демократической Республики явился агент одного из разведывательных центров в Западном Берлине Францишек Нейгебауэр и попросил помочь ему вернуться в Польшу.

Этот посланец из того мира, где отправка людей на смерть превращена в доходное ремесло, а торговля шпионскими сведениями — столь же обычное дело, как торговля кожами или домашней птицей, был амнистирован, и ему дали возможность выехать в родной город. Бывший агент генерала Рейнгарда Гелена, на шпионскую организацию которого американцы расходуют почти четверть своего стомиллионного фонда, предназначенного на шпионаж и диверсии в других странах, Нейгебауэр передал органам безопасности Польской Народной Республики большое количество материалов. К ним он имел ранее доступ в связи с занимаемым положением.

Не дослушав до конца известий, Ярченко выключил радио, подошел к окну и приподнял штору. Здание, где помещалось областное управление Комитета государственной безопасности, фасадом выходило на привокзальную площадь. Полковник увидел одинокие фигуры людей, изредка входящих в помещение вокзала и выходящих из него; ночные такси, ожидающие пассажиров с поездов, патруль железнодорожной милиции.

У западной калитки патрульные дружно откозыряли человеку в овчинном полушубке, который потом по диагонали пересек площадь. Через три минуты майор Голубев был в кабинете своего начальника.

— Докладывайте, — коротко приказал полковник.

— Крушение поезда в Глубокой Пади произошло в результате излома шейки оси у крытого четырехосного вагона, находившегося в середине состава. Паспорт вагона мною изъят. Клеймо скопировано. Колесная пара увезена на станцию Новая и сдана в вагонное депо для распрессовки.

— Ну, покажите все, что вы привезли.

Полковник долго всматривался в поданные ему документы, затем перевел взгляд на лежащий перед ним раскрытый том и как бы про себя сказал:

— Третий случай... Третья ось...

Голубев насторожился, но терпеливо ждал, пока полковник снова заговорит. Он знал, что Ярченко не выносит, когда вопросы подчиненных прерывают ход его мыслей. Однако полковник не спешил, и Голубеву вполне хватило времени, для того чтобы подумать, какое новое задание он получит и какой план ему придется разрабатывать для решения этого задания. А полковник хмуро сдвигал черные с проседью брови, указательным пальцем долго потирал левый висок, несколько раз снимал очки и, прищуриваясь, далеко от себя отставлял бумаги, всматриваясь в них, как бы полагая, что старческая дальнозоркость делает взгляд более прозорливым и помогает глубже проникнуть в существо дела.

Когда Ярченко заговорил, Голубев встал.

— Обратите внимание на следующее обстоятельство. За два года на нашей дороге третий случай излома шейки вагонной оси. В первом случае при маневрах на станции. Последствия — сход одного вагона. Во втором — излом на станке при насадке бандажа. И третий — катастрофа в Глубокой Пади.

Полковник перелистал папку с бумагами, отыскивая по закладкам нужные страницы, потом прихлопнул бумаги широкой ладонью и вопросительно посмотрел на Голубева, как будто все рассказанное услышал от майора.

— Слушайте дальше. При сличении трех клейм установлено, что номера плавок, из которых изготовлены все три вагонные оси, близки друг к другу: это — 2041, 2168 и 2292. Совпадают условные номера завода-изготовителя. Оси отлиты и колеса на них запрессованы на Крутилинском вагоностроительном заводе в один и тот же год и, очевидно, одним и тем же лицом. Нумерация осей также близка.