Непонятно почему, по какой причине этот дом на одном из холмов города Ижевска был носителем магической силы зла. Наверно, и сам холм с несколькими кварталами или, лучше сказать, улочками из деревянных домов, был загадочен и непонятен для разумно мыслящего человека. Но опять лучше начать всё по порядку.
В далёком двадцатом веке, во время Гражданской войны, сам Колчак пытался отстоять Монархию в России именно на этом холме, и солдаты его, белогвардейцы, накопали много окопов и траншей. То, что в эту землю пролилось много белой и красной крови, можно не сомневаться. Не от этой ли беды жители домов, построенных позднее на этом братоубийственном холме, стали чем-то отличаться от жителей других районов города?
Нет, конечно, отличие это не бросалось в глаза настолько, чтобы можно было сделать какой-либо вывод в ту или другую сторону. Но то, что жители именно этого холма, то-есть, его улочек, всё время рвались в дальние путешествия, был факт бесспорный. Как будто души умерших на поле брани звали этих жителей в те края, в которые переселились они в новой своей ипостаси.
Но это всё - отступления, которые, может быть, не имеют ничего общего ни с климатом летом и зимой, ни даже с историей, которая так или иначе задела каждую семью, и кому-то пришлось, независимо от своего желания, чуточку изменить её в том направлении, которое, как твердят верующие, угодно богу.
* * *
Было необычайно жаркое лето, какое бывает после очень суровой зимы. Спортивного сложения молодой мужчина шагал в военкомат, находившийся в двухэтажном деревянном доме в центре города, через коротких четыре часа после объявления войны. Здесь, в далёком тылу, в небольшом тогда предуральском городке, мало кому верилось, что война будет долгой и кровопролитной.
Наверно поэтому появление без повестки добровольца выглядело бравадой, и военный комиссар подозрительно смотрел на прославленного спортсмена, которого знал не только по фотографиям в местной газете.
В тридцатых годах двадцатого века в Советском Союзе было время спортивных и трудовых подвигов, приравненных к борьбе за освобождение рабочего класса во всём мире. Поэтому спортсмены, на каком бы уровне и в каком бы городе ни поднимались на пьедестал почёта, пользовались всеобщим вниманием, и власти относились к ним весьма благосклонно.
Военный комиссар встал навстречу молодому мужчине, посмотрел испытующе в глаза и, не давая что-либо сказать, опередил:
-Понимаю, понимаю! Патриотизм похвален. И всё же прошу подождать! Вызовем.
Военный комиссар посмотрел в бумаги, лежавшие на столе и затем веско продолжил:
-Война - дело серьёзное. Нужна армия на передовой, тут всё понятно. Но нужна армия и в тылу! Кто-то и винтовки должен давать фронту.
-Но я - сапожник! Я не умею делать винтовки. Я умею хорошо из винтовки стрелять!
-Прекрасно, - пробурчал комиссар, - наслышан, вы имеете значок "ворошиловского стрелка"?
-Да, конечно.
-Ждите, вызовем. Если обстоятельства потребуют, назначим командиром отряда новобранцев. Но прошу подождать. Мы ещё не знаем подробностей инцидента. Кто знает, может быть, через день-другой ситуация стабилизируется и ваша активность будет выглядеть, как паника!
Молодой мужчина щёлкнул каблуками своих щёгольских сапог, развернулся по-военному и молча вышел. Военный комиссар с неприязнью отнёсся именно к виду щёгольских сапог молодого мужчины, отчего и разговаривал подчёркнуто сухо. Конечно, сапожник, носивший хорошие или даже замечательные сапоги, имел право на это, но выходил за рамки пословицы -"сапожник без сапог".
Дома молодой мужчина обнял свою тоже молодую жену и ощутил округлившийся живот явно не первого месяца беременности. Только что доброе выражение лица его перекосила гримаса необъяснимой злобы.
-Ты что, сдурела, Параська? Я же на фронт ухожу! Тебе что, Петруши мало? Избавься немедленно!
-Но как, Федя? Он же уже ножками дёргает!
-А вот как!
От сильного удара ногой в живот Прасковья пролетела два метра до кровати, сильно стукнувшись спиной о её дужку. Двойная боль была слабее душевной, которая захлестнула её.
