Холодный блеклый свет прорезал пещеру, такую огромную, что своды тонули во мраке. Пелена воды застилала вход, и шум её эхом отскакивал от стен.
В глубине пещеры сидела болезненного вида белая кошка. Несмотря на возраст, её зеленые глаза были чистыми и наполненными мудростью, с которой она взирала на тощих котов, копошащихся на полу и беспокойно расхаживающих перед мерцающими струями водопада. Старики жались друг к другу на своих подстилках, котята отчаянно мяукали, требуя у своих измученных матерей еды.
— Так больше не может продолжаться, — прошептала старая кошка себе под нос.
В нескольких хвостах от неё котята ссорились над скелетом орла. Все мясо с костей было обглодано еще за день до этого, когда королевы поймали добычу. Крупный коричневый котенок оттеснил маленькую полосатую кошечку от кости, в которую та вгрызлась.
— Мне очень надо! — заявил он.
Полосатая кошечка подпрыгнула и вцепилась в кончик хвоста товарища.
— Нам всем очень надо, птицеголовый! — отрезала она, сопровождаемая воем котика.
Серо-белая старейшина, каждое ребро которой отчетливо просматривалось под шкурой, подползла к котятам и, взяв кости в зубы, потащила птичьи останки.
— Эй! — запротестовал малыш.
Старейшина уставилась на него.
— Я охотилась сезон за сезоном, — зарычала она. — Тебе не кажется, что я заслужила эту жалкую косточку?
Она развернулась и гордо пошла прочь, сжимая в зубах свою добычу.
Несколько мгновений котенок смотрел ей вслед, а затем с плачем бросился к своей матери, которая лежала на камне у стены пещеры. Вместо того, чтобы утешить сына, мать что-то процедила, раздраженно размахивая хвостом.
Старая белая кошка была слишком далеко, чтобы расслышать слова королевы, но с тоской вздохнула.
«Все мы балансируем на грани», — подумала она.
Она проследила за серо-белой старухой, проследовавшей через пещеру, и бросила орлиную кость перед другой кошкой, которая лежала в своем гнездышке, уткнувшись носом в лапы. Её пустой взгляд был устремлен в одну точку на противоположной стороне.
— Бери, Мутная Вода, — серо-белая старейшина подтолкнула кость лапой. — Поешь. Этого мало, но, может быть, это придаст тебе сил.
Безразличный взгляд Мутной Воды скользнул по подруге и снова вернулся к точке на стене.
— Нет, благодарю, Серебряный Иней. У меня совсем нет аппетита с тех пор, как Сломанное Перо умер, — её голос задрожал от отчаянья. — Он мог остаться в живых, если бы у нас было чуть больше еды. — Старейшина вздохнула. — Теперь я просто жду, когда присоединюсь к нему.
— Мутная Вода, так нельзя…
Белая кошка отвлеклась от разговора старейшин, когда на пороге пещеры появилась группа котов. Снег покрывал их шкуры. Некоторые обитатели пещеры повскакивали на лапы и бросились навстречу пришедшим.
— Вы что-нибудь поймали? — горячо спросил один из них.
— Да. Где ваша добыча? — требовательно рявкнул другой.
Кот, возглавлявший пришедших, виновато понурился.
— Простите. Нам нечего было вам принести.
Надежда, затеплившаяся в собравшихся, развеялась, как туман, прогоняемый ярким солнцем. Они обернулись на товарищей, а затем поплелись назад, опустив головы и волоча хвосты по земле.
Белая кошка отвлеклась от своего наблюдения, заметив, что один из котов направляется к ней. Морда его поседела от времени, золотистая пятнистая шкура была редкой и свисала клочьями. Он шел уверенно, что говорило о том, что некогда он был храбрым и сильным котом.
— Половинка Луны, — приветствовал он белую кошку, присаживаясь рядом с ней и обвивая её плечи своим хвостом.
Кошка высвободилась со слабым довольным мурлыканьем.
— Ты не должен так называть меня, Львиный Рык, — запротестовала она. — Уже много сезонов я — Сказительница Остроконечных Камней.
Рыжий кот фыркнул.
— Меня не волнует, как долго другие называют тебя Камнесказом. Для меня ты всегда будешь Половинкой Луны.
На этот раз белая кошка промолчала. Она лишь вытянула хвост и дотронулась им до плеча старого друга.
— Я родился в этой пещере, — продолжал Львиный Рык. — Но моя мама, Робкая Лань, рассказывала мне о временах до того, как мы пришли сюда. Когда ты жила у озера, защищенного деревьями.
