Алсиону Картер охватил страх. Оцепенев, покачивалась она на спине мула, с такой силой вцепившись в переднюю луку седла, что сведенные судорогой пальцы онемели. Болтавшиеся поводья при каждом шаге задевали шею мула, подчинявшегося терявшейся в тумане узде. Только эта узда да приглушенный стук копыт убеждали Алси, что ее невидимый провожатый едет впереди. И только слепая отчаянная надежда позволяла ей верить, что он имеет хоть какое-то представление о маршруте.
Мир сомкнулся вокруг нее, маленький, невыразительный, лишенный отличительных черт, словно яичная скорлупа. Ее ноги поглотил клубящийся туман, даже собственные руки она едва могла разглядеть. Слабые лучи солнца с трудом пробивались сквозь плотную пелену облаков, сглаживая тени и стирая ощущение глубины.
Сзади слышались молитвы, возносимые шепотом по-французски, да тихое постукивание перебираемых четок, напоминавшее шуршание насекомого. Селеста, горничная Алсионы, панически боялась мулов. Что уж говорить о крутом обрыве, по краю которого шла узкая тропа! Но туман давно скрыл от глаз путешественниц глубокую пропасть. Селеста была близка к истерике.
Утомленная стенаниями служанки, Алси разрывалась между досадой и завистью. Если бы она тоже могла спрятать нарастающую тревогу за театральными жестами! Она чувствовала себя совершенно беспомощной, хуже того, она знала, что страх ее всем заметен. Шесть дней кряду носила она одну амазонку, и даже еженощные старания Селесты не могли уберечь отделанный золотым шнуром серый шелк от пятен грязи и сырости. Костюм был создан для двухчасовой увеселительной прогулки в ухоженном парке, а не для бесконечного путешествия по дикой местности. С прической Алси при влаге и ветре дело обстояло немногим лучше. Волосы выбивались из шпилек и лент, и она воспринимала это как личное оскорбление.
– Долго еще? – окликнула она по-немецки провожатого. Ее голос прозвучал в тумане неестественно резко и громко. Она сделала новую попытку, стараясь говорить беззаботно: – Когда мы приедем? Вы сказали, что сегодня последний день.
– Сейчас, фрейлейн, – донеслось сквозь белую пелену.
Внезапно Алси почувствовала вокруг открытое пространство, казалось, каменистый склон, уходивший вверх, вдруг исчез. Неужели они поднялись на гребень горы?
Словно отвечая на ее мысли, налетел ветерок, разрывая в клочья гнетущий туман. В редеющей мгле проступил силуэт провожатого. Алси увидела, как он натягивает поводья, заставляя своего мула остановиться. Ее мул, сделав несколько шагов, тоже вскоре встал.
– Почему мы остановились? – ненавидя себя за нервозную пронзительность тона, спросила Алсиона, откидывая упавшие на глаза растрепавшиеся волосы.
– Имейте терпение, – бесстрастно ответил провожатый. Так же безучастно он отвечал на любой вопрос в течение последних шести дней.
У Алси не было выбора, поэтому она ждала, пытаясь разглядеть округу сквозь редеющий туман. Легкий бриз скоро сменился свежим ветром. В быстро очистившемся воздухе Алси увидела спускающуюся вниз тропу, терявшуюся там, где взметнувшиеся скалы уступали место темному сплетению леса. За напоминавшими зубья пилы верхушками деревьев виднелась противоположная сторона долины и… смутно вырисовывающийся на горном склоне замок. Он стоял на краю скалы, немного выше уровня, на котором остановились путешественницы. Серые зубчатые стены безразлично взирали на раскинувшийся внизу лес. Замок казался таким же древним и холодным, как горы.
– Замок Вларачия, – сказал провожатый.
Тронув поводья, он снова пустил мула в путь. За спиной Алси опять послышались панические молитвы Селесты.
Замок Вларачия. Алси не верилось, что она наконец его увидела. А ведь год назад план отца казался ей исключительно разумным, легко достижимым и – Алси была честна с собой – довольно романтичным. За этот год она обменялась серией застенчивых писем с мужчиной по имени Янош, а отец тем временем спокойно оговаривал финансовую сторону дела. Алси в полное распоряжение отходила доля невесты, а остальная часть приданого по условиям брака передавалась барону в доверительное управление с гарантиями надежности, которые только можно было придумать. Поэтому долгая поездка Алси от Англии до Вены и вниз по Дунаю стала осуществлением чудесной девичьей мечты, которую не омрачали приземленные денежные отношения, и самым длительным путешествием в ее жизни.
